— Мне не нужны уроки истории, Грэшим.
— О нет, еще как нужны. Ты пользовался моими предсказаниями, но тебе и в голову не пришло поинтересоваться историей хифай. Ко времени твоего ученичества члены секты были изгнаны, а ты, прилежный юный маг, принял эдикт старейшин о том, что они — еретики, практикующие магию не-чирической природы. Неужели тебе не интересно, чем занималась моя секта?
— Я знаю достаточно. Хифай предсказывали будущее.
— Да, но как они это делали, Шоркан? Как?
— Какая теперь разница? — Тот пожал плечами. — Их больше нет.
— Не совсем, — возразил Грэшим, наслаждаясь испугом собеседника. — Даже отвернувшись от своих братьев, я остаюсь хифай. Тут все дело в крови.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я лишь утверждаю, что один член секты все еще разгуливает по коридорам дворца.
— Ты?
— Да, я! Чтобы присоединиться к прорицателям, нужно обладать даром магии грез.
Брови Шоркана сошлись на переносице.
— Ткачи! То есть хифай были не только магами, но и ткачами сновидений?
— Да, наш дар позволял нам проникать в сны и видеть обрывки будущего.
Шоркан принялся расхаживать по комнате. В глазах разгорался интерес — он начал понимать.
— Конечно, энергии стихий недостаточно, чтобы заглянуть за вуаль времени, и вы использовали могущество Чи для усиления природных способностей. Поразительно!
— Нет. — Грэшим сделал паузу, позволяя Шоркану осмыслить возражение.
Старый маг внутренне улыбнулся, когда Претор растерянно замер на месте. Проклятый глупец думает, что все знает.
— Нет, мы никогда не пользовались чирической энергией, наша деятельность не имела ни малейшего отношения к Чи. Некоторые хифай даже не были магами, они умели только плести сны.
— Невероятно.
Грэшим пожал плечами, он не спешил продолжать — пусть юнец немного подождет.
— Но как? — наконец не выдержал тот.
— Нам помогали.
— И кто же?
— Тот, чей зов звучит сейчас.
— Но я ничего не чувствую.
— Только ткачи способны внимать Рагнар'ку, он призывает нас собраться.
— Что за Рагнар'к? Впервые о нем слышу.
— Именно из-за него А'лоа Глен зародился здесь, в его колыбели. Он жил тут еще до того, как построили первую башню.
— И кто же этот человек?
— Речь не о человеке. Он — средоточие чистой энергии стихий, существо из самого сердца острова, магнитом манившее магов к А'лоа Глен. Никто не знал о его существовании, пока он не призвал людей, наделенных особым даром. Так в глубоком подземелье родилась секта хифай.
— И что же за существо твой Рагнар'к?
— Я и сам точно не знаю. Он наполовину погружен в вулканическую скалу ядра острова — там высечена статуя дракона. Зверь изображен спящим, черты едва намечены. Кое-кто утверждает, что Рагнар'к — дух, заключенный в изваяние; другие полагают, будто это действительно дракон, но забывший за столетия сна свою истинную форму. Теперь его дух живет в сновидениях вне времени, более не связанный с настоящим. Скорее он плывет сквозь века. Когда общаемся с ним, мы видим обрывки будущего и древнее прошлое.
Казалось, глаза Шоркана готовы вылезти из орбит.
— И ты мне ничего не рассказывал?
— Мы поклялись хранить это все в тайне. Ну а после падения А'лоа Глен я решил, что Рагнар'к давно мертв, утонул в своем подземном убежище. Да и какое значение теперь имеют старые сказки?
— Так почему же сейчас ты нарушаешь обет?
— Рагнар'к жив. Он снова зовет меня. Его голос сливается с песней магии в моей крови.
— Тогда давай отыщем его. Дракон пригодится повелителю Гал'готы.
Грэшим дернул Претора за рукав — его поразила волна отвращения, вызванная одной этой мыслью. Собственные эмоции смутили старого мага. Ну, поглотит Темный Властелин Рагнар'ка — ему какое дело? И все же Грэшим не выпускал халат Шоркана.
— Н-не выйдет. Все подходы к подземелью затоплены или заложены кирпичом. До него добраться невозможно.
— Я найду способ, да и ты наверняка поможешь проторить новый путь. — Черная энергия заклубилась на его манжетах. — Хозяин даровал мне способность получать все, чего я пожелаю.
Грэшим отпустил рукав и брезгливо вытер ладонь о белую сутану. В сознании вновь поднялся вой, и он пожалел, что пришел сюда. Почему-то ему не хотелось вести Шоркана к Рагнар'ку, и старик решил утаить последний вопрос, связанный со спящим зверем, — еще одно пророчество о драконе.
Точнее, это было скорее обещание: во времена особой нужды Рагнар'к восстанет из вечного сна, стряхнет с себя камень острова. Он оживет, и пробуждение его послужит началом Великой войны, возвестит о первом столкновении — битве за А'лоа Глен.
Грэшим содрогнулся: нет, нельзя подпускать Шоркана к Рагнар'ку, Претор может потревожить крепкий сон. Но спит ли он? И зачем теперь, века спустя, снова призывает хифай? И почему в песне каменного дракона слышатся вой труб и скрежет стали?
Старик на неверных ногах следовал за Шорканом к широкой дубовой двери. Где-то в глубоких подземельях башни лежало существо, от которого Грэшим сбежал много столетий назад. И сейчас, по прошествии веков, маг не спешил к нему возвращаться.
Некоторых зверей лучше не будить.
Лес каменных башен проплывал по оба борта — перед путниками расстилался легендарный А'лоа Глен. Сай-вен приходилось откидываться далеко назад, чтобы увидеть полуразрушенные верхушки. Затаив дыхание, она смотрела на древние монументы затонувшего города. На нижних уровнях водоросли и мох властвовали над кирпичом, а за обладание более высокими ярусами боролись чайки и крачки. В распахнутые окна давным-давно лились дожди и дули ветры, и здания, казалось, смотрят на незваную гостью с немым укором — как она посмела потревожить стылые могилы? Сай-вен невольно отвернулась.
— Прими немного вправо! — скомандовал Флинт с носа.
Старик смотрел под воду в поисках мелей и рифов. На коленях лежало весло, и он иногда принимался грести, проводя лодку по древнему лабиринту. Парус спустили, едва оказавшись среди затопленных башен, потрескавшихся куполов и разваливающихся стен: здесь на милость ветра полагаться слишком рискованно.
Переместившись поближе к носу, Каст осторожно подвел суденышко к заросшей водорослями колонне, и отдыхавших на древнем камне крабов спугнул тихий всплеск. Ялик ушел вправо, и дри'ренди налег на весло.
Конч вынырнул рядом с локтем Сай-вен и едва слышно фыркнул. Она потянулась к мокрому носу, но зверь вновь ушел под воду — сил хватило только на новый вдох. Морской дракон сильно ослаб, преодолевая лабиринт затопленных строений, и теперь с трудом поспевал за лодкой. Сай-вен переполняли противоречивые чувства: она знала, что нужно спешить к целителям, однако ей ужасно хотелось, чтобы они плыли медленнее и измученный зверь мог отдохнуть. Даже теперешний неторопливый темп давался бедняге с огромным трудом.
