— Все, хватит с нас всего этого, — Идвин кинулся рыться в карманах.
Мимо нас, не замечая, пронеслась Эмили, а за ней несколько магов государя. Вздрогнув, я заметила среди них Отиса, крайне бледного, но уже достаточно пришедшего в себя. Через несколько секунд из-за деревьев раздались пронзительные крики.
Я не могла остаться в стороне. Вырвала руку у замешкавшегося Идвина и кинулась туда, между деревьями. Идвин ругнулся в адрес всех богов и бросился за мной.
Открывшаяся картина ввела в ступор. Возле небольшого фонтанчика стоял господин Корре собственной персоной в окружении двух верных подчиненных. На его плече покоилась Эмили, чьи руки безвольно висели вдоль спины Энтона. На траве неподвижно лежало трое магов, среди которых я не увидела Отиса.
— Кларисса! — обрадованно воскликнул Корре. — Кларисса, могу лишь выразить глубочайшее восхищение! Не знаю, как ты смогла все это провернуть, но идея притащить с собой просветленного друида оказалась превосходна. А кончина Арнейма?.. Дорогая, это прекрасно!
Галлея глубоко вздохнула. Она, как и мастер теней, явно хотела убраться отсюда как можно скорее.
— А ты, как обычно, за всем наблюдал со стороны? — зло выдавила я.
Я абсолютно не разделяла восторгов господина Корре.
— Видишь ли, я не имею права себя выдать, моя дорогая. Мне предстоит еще очень много работы, чтобы разобраться с остатками Голосов смерти, а для этого я должен сохранять некое инкогнито. В далекой перспективе это необходимо для восстановления доброго имени некромантов, хотя после всего случившегося я уже мало верю, что это вообще возможно… Подумать только, все это время Главой Инквизиции был драург!.. Кстати, ты получила мое письмо? Как же я ждал от тебя хотя бы маленькой весточки!
— Да, я читала его. И не нашла там ничего, кроме жалких оправданий.
— Вижу, ты не настроена на приятную беседу… Жаль, но что поделать, возможно, со временем, ты поймешь, как важны в нашем мире кровные связи, и вспомнишь обо мне…
— Вы, что же, родственники?.. Вернис тогда побери такие кровные связи, — тихо проговорил опешивший Идвин.
Корре деланно вздохнул, затем, словно вспомнив, легонько хлопнул себя по лбу.
— Кстати, твой неудавшийся женишок в паре метрах отсюда, и он истекает кровью. Нет, не подумай, я бы не стал протыкать его ножом. Красавица Эмили сама смогла за себя постоять до нашего прихода… И теперь я буду иметь возможность премило поболтать с ней о том о сем.
Я лихорадочно огляделась, чувствуя, как сердце ухает вниз. Корре тем временем поправил чуть сползшее тело некромантки на плече и добавил:
— Время лечит, Кларисса. Мы еще обязательно увидимся. Отис лежит где-то там, у тебя как раз есть время с ним попрощаться.
Он махнул рукой в сторону, и через пару мгновений его с пленницей и подручными подхватили искры телепортации.
— Клэр… — пробормотал Идвин. — Если все так, как говорит Корре, то что мы...
Но я не слушала его. Ноги сами понесли вперед.
Отис действительно лежал в том направлении, куда указал Корре, всего в метрах трех от нас, среди зарослей полевых цветов.
Облокотившись на ствол старого дерева, он зажимал рану в груди, кровь из которой уже пропитала его белый свадебный фрак. Младший Батрис поднял на меня глаза, и его лицо свело от боли. Отис явно хотел что-то сказать, но из горла вырывались лишь хрипы.
Я рухнула рядом, чувствуя, как глаза предательски защипало. Ладони свело дрожью, когда я дотронулась до груди любимого. Он вновь захрипел, и я поднесла палец к его губам.
— Пожалуйста, не говори, — тихо, с трудом сдерживая рыдания, сказала я. — Береги силы.
Я чувствовала сквозь ткань, как из него медленно, но уверенно вытекает сама жизнь. Хлад смерти буквально дышал в затылок. Еще немного, и будет слишком поздно, чтобы предпринимать что-либо.
— Не умирай, — всхлипнула. — Только не умирай…
— Мы не можем ему помочь, — Тихо сказал Идвин.
Ему явно было больно смотреть на меня, исступленно глотающую слезы около Отиса.
Я глубоко вздохнула, не давая себе окончательно впасть в панику. Отис не дождется лекарей и просто умрет на моих руках, если мы попытаемся перенести его к Анни. Что же я могу сделать…
В голове мелькнула странная мысль. Повернулась к Идвину и взяла его за руку, даже не замечая, как пачкаю того кровью.
— Пожалуйста, ради меня, уходи отсюда. Со мной все будет хорошо, но… я могу ошибиться, и задеть тебя…
Идвин непонимающе взглянул на меня:
— О чем ты вообще говоришь…
— Молю, просто иди. Иди же, у меня почти нет времени! Пожалуйста…
— Я уйду, — после паузы тихо ответил некромант. — Только пообещай, что с тобой все будет хорошо.
Кивнула. Тогда Идвин наклонился, и его губы коснулись моего лба. Я удивленно вскинула брови, не ожидая подобной нежности. Некромант тем временем сунул руку в карман и растворился в облаке искр.
Но у меня не было времени размышлять о поведении Идвина. Я сглотнула пересохшим горлом, и вновь положила дрожащие ладони на грудь Отиса.
— Живи. Просто живи…
Теперь все зависело только от меня.
Вздохнула, стараясь прочувствовать множество ниточек жизненной силы, пульсирующих вокруг. Каждую звонкую травинку, каждый покачивающийся на ветру цветок, гулкое биение сущности дерева, гоняющее сок внутри толстого ствола… Они существовали в едином ритме, сливались в одну бесконечно прекрасную симфонию, воспевающую радость бытия.
Мысленно прикоснулась к этим нитям, невольно поражаясь их красотой. И резко, безжалостно рванула на себя.
Нити натянулись до упора и неожиданно легко лопнули.
Вокруг медленно, но верно набирая обороты, завертелся водоворот силы. Он с жадностью вытягивал, забирал то, что мне никогда не принадлежало. Это было неправильно, это могло быть ошибкой, но я тянула, что есть силы, и забирала не мое.
Трава под ногами стремительно чернела. Цветы поникли и тут же сжухлись, превращаясь в безжизненную темнеющую солому.
В меня могучим потоком потекла сила жизни. Она обжигала нутро, была совсем чуждой мне, но тело словно само понимало, что ему с ней делать, едва она оказывалась внутри. Мелкие порезы на ладонях начали затягивать на глазах.
— Нет, нет…. Это не мне… не надо…
Я сцепила зубы, останавливая процесс регенерации, стараясь накопить как можно больше. Ветер трепал волосы, поднимал вверх пыль и тлен от умирающих растений. Ствол дерева, на котором полулежал Отис, затрещал, ссыхаясь.
Но и этого мало. Я тянула еще и еще, чувствуя, что пожар внутри может выжечь меня саму. Ветер бушевал, рвал, раскидывал и подхватывал вновь сухие ветви, безжизненные листья...
