— Меня зовут Саймон Стилуотер, я из Теннесси. Рад с вами познакомиться, мэм. — Он снял шляпу с обвислыми полями и протянул ей свою худую костлявую руку. Она была теплая и чуть влажная. Ощущение, что и говорить, было не из приятных.
Пока остальные женщины делали свой выбор, Саймон отвел Ники на скамью перед магазином Харбисона.
Она с облегчением уселась на скамью, отчаянно стараясь сохранять самообладание.
— Я буду хорошо заботиться о вас, мэм, — серьезно и с оттенком нежности заверил Саймон.
Ники собрала все силы, чтобы понять, о» чем он говорит.
— Я в этом уверена, Саймон, — с трудом выговорила она.
— Раз нас вот-вот окрутят, мэм, может быть, вы скажете, как вас называть?
— Да, конечно, — пробормотала она, так и не сказав ему своего имени. В церкви напротив зазвонили. Ники медленно поднялась. Эти звуки напомнили ей чудесный перезвон колоколов в Новом Орлеане.
— С вами все в порядке, мэм? — спросил Саймон, внимательно глядя на ее осунувшееся лицо и застывший взгляд.
— Да. Но мне надо побыть одной.
Не дожидаясь его ответа, Ники пошла через грязную улицу, чувствуя, как холодный зимний ветер треплет ее юбки.
Открывая тяжелую деревянную дверь церкви, она оглянулась и увидела Рама, который о чем-то разговаривал с Саймоном.
Он, вероятно, о чем-то предупреждал Саймона, и тот согласно кивал головой.
Печально улыбаясь, Ники подумала, что нуждается в доброй поддержке силача турка почти так же, как в силе и страсти Александра. Ей будет очень его недоставать.
Тут она почувствовала ком в горле. «Нет, я не буду плакать, — поклялась она. — Ни за что не буду…»
Отныне прошлое останется позади. Потому она и пришла в церковь, чтобы набраться сил и смелости, необходимых ей, чтобы идти вперед. Перекрестившись, она села на деревянную скамью и подняла руки, не отводя глаз от мягко мерцающих перед алтарем свечей и распятия. Ники начала молиться.
Она потеряла счет времени. Ники ждала, что за ней вот-вот придет Саймон Стилуотер.
Но безмолвие этой безлюдной церкви нарушил отнюдь не голос Саймона. До нее донеслись слова человека, обладающего раскатистым и до боли знакомым голосом. В них была такая теплота, что ее сердце сразу встрепенулось.
— Ты предпочитаешь выйти замуж за незнакомца, только чтобы не быть любовницей человека, который тебе дорог?..
Повернувшись, она увидела, что поодаль, в церковном приделе стоит Алекс. На его мужественное лицо легла тень усталости. А все же он красив как никогда.
— Я надеялась, что на этот раз ты не последуешь за мной, — прошептала она. — Я надеялась, что ты наконец все поймешь и отпустишь меня.
Алекс протянул руку, чтобы коснуться ее лица. Она отодвинулась.
— Я никогда тебя не отпущу, — хриплым голосом сказал он.
Поднявшись, Ники взглянула на него. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы сказать:
— Это дело чести. Там, где нет чести, нет ничего.
— Да, — сказал он. — В этом ты меня убедила.
— Пожалуйста, Александр, оставь меня…
Но Алекс будто и не слышал ее слов. Он схватил своими теплыми ладонями ее ледяную руку.
— Мадемуазель Сен-Клер, я безгранично люблю вас. Без вас я не могу жить. Окажите мне величайшую честь — станьте моей женой!
Ники упала на деревянную скамью. Когда Алекс поднес ее трепещущие пальцы К своим губам, по ее щекам заструились слезы.
— Я бы и раньше сделал тебе предложение, — сказал он, так и не получив ответа на свое предложение, — но я не мог допустить, чтобы репутация Клариссы пострадала. — Он вынул из кармана жилета обшитую бархатом коробочку и осторожно открыл крышку. На подушечке из белого атласа лежало мерцающее при свете церковных свечей бриллиантовое кольцо.
В его середине был помещен квадратный аквамарин того же цвета, что и глаза Ники.
— О, Алекс! — шепнула Ники, протягивая к нему руки.
Обняв ее, он поцеловал Ники в лоб, мысленно благодаря Бога, что успел до венчания.
— Выходи за меня замуж, — сказал он ей на ухо, пропуская через пальцы ее медные волосы. — Прямо здесь. Прямо сейчас.
Ники крепко обняла его. Она тихо плакала, вновь и вновь произнося его имя, словно боялась, что он вдруг исчезнет.
— Я люблю тебя, Алекс, — проговорила она сквозь слезы. — Я думала, что умру от любви к тебе.
Она целовала его в щеки, шею, губы.
Алекс застонал от переполнявших его чувств. Он знал, что ни у одной другой женщины прикосновения не бывают такими нежными, а дыхание таким сладким.
— Слава Богу, я нашел тебя. Мне уже давно надо было сделать тебе предложение. Я причинил нам обоим столько неприятностей… Простишь ли ты меня когда-нибудь?
— Я не должна была сомневаться в тебе. Должна была больше тебе доверять.
— Я всегда буду любить тебя, дорогая. Никогда больше не сомневайся во мне.
Они обменялись страстным поцелуем.
— Но ты не ответила мне, — сказал он, отстраняясь.
Ники, улыбнувшись, вновь поцеловала его.
— Но ведь я как будто уже помолвлена, — сказала она, поддразнивая Алекса. — Что мне делать с моим женихом?
— Узнав, что ты уже сговорена, Саймон Стилуотер любезно согласился на расторжение вашей помолвки.
Ники улыбнулась.
— В таком случае месье дю Вильер, я с радостью выйду за вас замуж.
Нагнувшись, Алекс поцеловал ее долгим чувственным поцелуем, который будил желания, не очень-то уместные в церкви.
— Обещаю, что вы никогда не будете сожалеть о своем согласии выйти да мене замуж.
— Я никогда не сожалела ни об одном мгновении, которое мы провели вместе.
Приняв предложенную ей руку, Ники подошла вместе с Алексом к алтарю. Из придела вышел низенький черноволосый священник в длинной сутане.
— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Святой отец, — сказал Алекс, — я знаю, что моя просьба не совсем обычна, но все же надеюсь, вы нам не откажете. — Он улыбнулся, и на его щеках показались такие знакомые Ники ямочки. — Я хочу, чтобы через час эта леди оказалась в моей постели, и не хочу, чтобы ее честь пострадала.
— Алекс!
Алекс улыбнулся еще шире.
— Что скажете, святой отец?
Низенький священник стоял с невозмутимым видом.
— Бывают случаи, сын мой, когда приходится идти на некоторое нарушение правил. По-видимому, это как раз такой…
Алекс повернулся к Николь:
— Дома мы пышно отпразднуем это событие, но я не могу больше рисковать потерять тебя.
