Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
– Даже больше, чем ты себе можешь представить...
– Ну вот. А ты говоришь, что я сильная. Я просто люблю. Ну, прощай. У меня совсем мало сил осталось. Прощай и всегда оставайся такой, как бы тяжко тебе ни пришлось.
– Прощай...
Выходя из спальни, Каэтана последний раз обернулась и посмотрела на таурту. Та лежала среди подушек и покрывал, укутанная плащом золотых, прекрасных волос, – старая, больная альсеида, безмерно любящая человека по имени Кэдмон...
* * *
Они ждали ее на границе Хартума и Эль-Хассасина. Все-таки они были настоящими воинами, и потому зрелище было прекрасным, если отвлечься от сути.
Катарман Керсеб построил своих рыцарей клином и сам встал во главе отряда. Закованный в блестящие стальные латы, щедро украшенные золотом; в сверкающем шлеме, увенчанном соколиными крыльями и с сетчатым забралом; в драгоценном алом плаще, вооруженный длинным мечом – он был на самом деле хорош. Его воины ощетинились копьями и мечами, приготовившись к битве. Знамена и штандарты трепетали на ветру, а зеркальные щиты унгараттов нестерпимо сверкали на солнце, слепя глаза противнику. Их кони нетерпеливо перебирали копытами, норовя сорваться с места; немного в стороне отдельной группой стояли герольды и оруженосцы.
Куланн осадил своего скакуна шагах в двухстах от войска противника, осмотрелся.
– Чему-то его научили, – нехотя признал он. – Вот только меня это не радует. Как он сюда успел, хотел бы я знать?
– Я бы тоже очень хотел это знать, – подтвердил Барнаба. – Он должен был остаться в другом времени и просто не успел бы преодолеть такое расстояние, даже если бы скакал во весь опор и день и ночь. Его здесь не может быть.
– Вполне может быть, – сказал Магнус хмуро. – Наш добрый знакомый Корс Торун не чурается черной магии. Так что ему ничего не стоило открыть проход в пространстве. Это делается при помощи обычного зеркала.
– Ты нас утешил, – сказал Номмо недовольным тоном.
А Каэтана смотрела на Катармана Керсеба, всадника в шлеме с соколиными крыльями, и думала о том, что он принес с собой на границу Эль-Хассасина...
Сражение началось бестолково и неожиданно. Просто Катарман Керсеб махнул рукой и одновременно пришпорил своего гнедого, отличавшегося, по всей видимости, злобным нравом. Конь сорвался с места и стрелой полетел по направлению к ручью, по берегу которого проходила граница с Хартумом.
– Если он перейдет ручей, – жестко сказал сайнанг, – то это означает начало войны.
– А кто об этом узнает? – спросил Куланн. Могучий сангасой не боялся унгараттов, но их было очень, очень много. И они были настроены более чем решительно.
Воины Сонандана растянулись длинной цепью, и, когда сверкающий клин кортеганских рыцарей вонзился в их ряды, они моментально расступились, и унгаратты пролетели дальше, уносимые своими яростными конями. А сангасои тут же ударили им в спину.
Это был короткий и жестокий бой. Сколь бы ни был искушен в сражениях титулованный унгаратт, Куланн как военачальник стоил больше. Он моментально сориентировался в обстановке, и уже через несколько минут было сложно определить, кто кого атакует. Сангасои теснили врага по всему небольшому фронту. Крики и стоны раненых далеко разносились по широкому цветущему полю, где проходила нейтральная полоса. Благоухали цветы, привлекая своим ароматов огромных, ярких насекомых. Высокая, по пояс, трава моментально скрывала упавших, и их быстро затаптывали взбешенные, грызущие удила кони. Всадники сшибались на всем скаку, стараясь увеличить силу удара за счет собственного веса. Особенно часто это практиковали унгаратты, на которых были тяжелые металлические доспехи. У сангасоев было преимущество в мастерстве и ловкости. Они легко уходили от несущегося на них неотвратимого, казалось бы, клинка, выныривали из-под руки противника и вонзали мечи в самые незащищенные части тела – в горло, в лицо, рубили горизонтально на уровне пояса, где заканчивался панцирь. На каждого солдата Куланна приходилось около пяти унгараттов и по два-три хассасина, которых Катарман Керсеб взял своими союзниками.
Могаллан и Кобинан доказали, что не зря на них было помрачено столько времени на тренировках: они крошили всех, кто попадался им на пути, стараясь держаться возле госпожи и охранять ее тыл. Правда, это было весьма относительное «возле», ибо не находилось желающих случайно попасть под лезвия Такахая и Тайяскарона, свистевшие в воздухе блестящими молниями.
Каэтна пыталась пробиться к Катарману Керсебу, и он стремился ей навстречу. Словно двое возлюбленных, искали они друг друга на поле боя, обильно политое кровью и усеянном трупами.
Маленький Номмо под защитой двух воинов метал огненные шары в нападающих. Туда, где врагов было больше всего и сангасоям приходилось туго. От сиреневых шариков Лесного Огня вспыхивали металлические латы. Поле оглашалось истошными криками умирающих обожженных рыцарей.
Магнус пускал бесконечное количество ножей, стряхивая их с кончиков пальцев. Его противники быстро покрывались колючками вонзившихся клинков, так что становились похожими на дикобраза, и в корчах падали на землю. Ножи были прекрасные – доспехи пробивали безо всякого труда.
Эти двое серьезно помогали своим воинам, не давая численному перевесу противника решить исход сражения. И огромный лохматый пес нападал на врагов, сбивая их с ног тяжестью своего тела. Тод не лаял и не рычал, ему было некогда...
Куланн рубил своим топором сосредоточенно-серьезно, как дровосек, у которого впереди еще куча дел и дров. Рыцари валились под его ударами, образуя неширокую просеку в своих рядах. Его белые одежды покраснели от чужой крови. Сангасои вообще выглядели страшно в этом бою – с окровавленными руками и лицами, в пропитанных кровью некогда белых одеяниях.
Они встретились прямо в ручье. Кони по колено стояли в быстрой воде, так близко, что сквозь шум сражения и крики раненых и умирающих Каэ слышала тяжелое дыхание Катармана Керсеба.
Дыхание у него было никудышное, за такое Траэтаона устроил бы ей хорошую взбучку. Но воин он был из лучших, и не стоило пренебрегать его мастерством и недооценивать противника. К тому же у него было огромное преимущество – камень Шанги. И Каэ не представляла себе, как ей справиться с этой проблемой. Но если она сама не покончит с Непобедимым, то он еще долго будет преследовать ее по всей Имане, а то и до Варда доберется. Это она знала, неизвестно откуда, но знала. И когда Керсеб бросился на нее, размахивая своим огромным мечом, она поняла, что теперь ей придется гораздо тяжелее, нежели на арене. Он собирался использовать камень Шанги с первых же секунд боя и не скрывал этого. И лихорадочно блестели глаза магистра под сетчатым забралом его шлема, украшенного соколиными крыльями.
Сражение кипело прямо в воде. Ручей окрасился кровью, и теперь уже розовая вода стремилась в земли Хартума. Сайнанг Эльбеской увидел, что всадник на гнедом скакуне, предводитель вражеского войска, угрожает Каэтане, и ринулся было на помощь, но его остановил высокий рыцарь в богатых доспехах – Ариано Корваллис, казначей ордена, чья должность отнюдь не была признаком его неопытности или слабости. В ордене унгараттов все так или иначе были убийцами по призванию. Сайнанг понял, что противник сильнее его, когда они обменялись первыми ударами. Но выхода не было. Эльбеской вспомнил предсказание таурты, но умирать не собирался, ибо все еще было впереди – и битва, и победа. Его помощь была так необходима друзьям. Он нанес несколько ударов практически вслепую и вдруг почувствовал, как остро резануло под правой лопаткой. И сразу прошло. Сайнанг не обратил на это ощущение никакого внимания, тем более что сражаться оно не помешало. И только когда перед глазами вдруг все поплыло, а мир закачался, будто положенный кем-то на чашу весов, юноша понял, что его ранили. А когда меч стал неподъемно тяжелым и небо вдруг оказалось прямо над его лицом, низкое, теплое, уютное, как пуховая подушка, в которую хотелось зарыться и закрыть глаза, он понял, что ранен смертельно. А самой смерти он не заметил – она была милостива и пришла осторожно и легко, чтобы не нарушить яркий, цветной и радостный сон, в котором он показывал Каэтане своих ручных соколов...
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
