Книга Клуб Мефисто - Тесс Герритсен

В потайную дверцу сознания Лили кто-то постучал — и попросился в сокровенный мир ее снов. Она проснулась в темноте и на мгновение испугалась, совершенно не узнав окружающую обстановку. Потом увидела слабый отблеск лунного света и вспомнила, где находится. Она выглянула в окно и увидела ослепительно сверкающий снег. Буран утих, и луна озаряла своим светом чистый, белый мир, безмолвный и волшебный. Впервые за многие месяцы Лили почувствовала себя в безопасности. «Теперь я не одна, — подумала она. — Теперь со мной люди, которые понимают, чего я боюсь. И всегда меня защитят».

Тут Лили услыхала цокающий звук, который удалялся по коридору. «Наверно, один из доберманов, — решила она. — Баку или Балан. Какие отвратительные клички!» Она лежала в постели и прислушивалась — может, пес процокает обратно, но он не возвращался.

Вот и хорошо. Она собралась в туалет, и ей совсем не хотелось столкнуться в коридоре нос к носу с одной из этих зверюг.

Лили выбралась из постели и прошла к двери. Высунула голову в коридор и осмотрелась, нет ли там собак, но ничего такого не заметила и даже цоканья их когтей не расслышала. На лестнице горел слабый свет, и его было вполне достаточно, чтобы найти дорогу в ванную комнату. Но, едва переступив порог, угодила босой ногой во что-то мокрое. Лили глянула вниз, увидела слабо мерцающую лужицу и брезгливо отдернула ногу. Ну, конечно, — собаки. Что же еще могло остаться после них на полу? Ей вовсе не улыбалось вляпаться в кое-что похуже.

Лили нащупала на стене выключатель, зажгла свет, осмотрела пол. И заметила еще лужицы, и поняла, что это не собачьи неожиданности, а талый снег — следы от ботинок. Она посмотрела в зеркало и увидела свои собственные глаза — сощуренные, заспанные. И еще кое-что увидела — то, от чего у нее волосы встали дыбом. Отражение чего-то красного на стене, у нее за спиной.

«Три перевернутых креста».

Ловя ртом воздух, Лили отпрянула назад — выскочила из ванной. В ужасе ринулась по коридору, скользя босыми ногами на мокром полу, и ворвалась в ближайшую дверь. Это оказалась спальня Мауры.

— Проснитесь! — шептала Лили. — Вам нужно проснуться!

Она встряхнула спящую так, что аж затрещала спинка кровати, а пружины нещадно завизжали. Но Маура только вздохнула и даже не пошевельнулась.

«Да что с вами? Почему я не могу разбудить вас?»

В коридоре что-то скрипнуло; Лили повернула голову к двери. Когда она двинулась по направлению к коридору, сердце у нее колотилось так неистово, что готово было выскочить из груди. Она остановилась и прислушалась, силясь уловить хоть какие-нибудь звуки, помимо биения собственного сердца.

Тишина.

Она просунула голову в щель между дверью и косяком и выглянула в коридор.

Пусто.

«Надо будить остальных. Пусть знают — он уже в доме!»

Лили прошмыгнула в коридор и, осторожно ступая босиком, направилась к комнате, где, как ей казалось, спала Джейн. Она дернула за ручку и, обнаружив, что дверь заперта, тихо всхлипнула. «Может, разбудить ее стуком в дверь? Но стоит ли поднимать шум?» Тут она услышала, как заскулила собака и вслед за тем по полу в большой комнате, внизу, зацокали когти. Лили бросилась к лестнице. Глянула через перила — и, облегченно вздохнув, чуть не рассмеялась.

Внизу ярко полыхал очаг. На диване лицом к огню сидела Эдвина Фелуэй.

Когда Лили двинулась вниз по лестнице, оба добермана разом вскинули головы, а один даже предостерегающе зарычал. У подножия лестницы Лили замерла.

— Ну, ну же, Балан! — проговорила Эдвина. — Что с тобой опять?

— Эдвина! — прошептала Лили.

Эдвина повернулась и посмотрела на нее.

— О, вы не спите! А я как раз собиралась еще дровишек подбросить.

Лили глянула на огонь — он уже гудел вовсю, языки пламени лизали непомерно здоровенное полено, силясь поглотить его целиком.

— Послушайте, — проговорила Лили, шагнув вперед. И тут же остановившись, поскольку один пес уже вскочил на лапы и ощерился. — Он в доме! Надо всех будить!

Эдвина, как ни в чем не бывало, взяла еще два полена и бросила их в огонь, разбушевавшийся, точно адский пламень.

— Я заметила, Лили, сегодня за столом вы даже не притронулись к вину.

— Доминик здесь!

— Вы могли бы все проспать, как и остальные. Но так даже лучше. Что вы проснулись.

— Что?

Пес снова зарычал, и Лили заметила, как в отсветах пламени его клыки сверкнули оранжевым блеском. «Собаки, — вдруг подумала она. — Они ни разу не зарычали ночью. Он забрался в дом. Наследил на полу. А они даже не гавкнули».

«Потому что они знают его».

Пока Эдвина поворачивалась к ней лицом, Лили бросилась вперед и выхватила из камина кочергу.

— Это вы его провели сюда, — сказала она, пятясь и размахивая кочергой. — И все ему рассказали.

— О, мне не пришлось делать это. Он уже был здесь, на горе, и дожидался нас.

— Где он?

— Доминик появится, когда сам этого захочет.

— Черт бы вас побрал! — воскликнула Лили, еще крепче сжимая кочергу. — Где он прячется?

Она не сразу заметила атаку. Она слышала рычание и стук когтей по деревянному полу, но не успела оглянуться, и вот уже две черные молнии налетели на нее. От молниеносного удара девушка рухнула как подкошенная, выронила кочергу, и та глухо ударилась о пол. На руке у Лили тут же сомкнулись челюсти. Клыки вонзились в ее плоть, и она пронзительно вскрикнула.

— Балан, Баку! Фу! — Команду выкрикнула не Эдвина — кто-то другой. То был голос из кошмаров, которые преследовали Лили.

Псы отпустили девушку и попятились, оставив ее, ошеломленную, истекающую кровью, лежать на полу. Она попробовала встать, но ее левая рука обмякла и не слушалась: сухожилия были перекушены мощными челюстями. Лили со стоном перевалилась на бок и увидела залитый ее кровью пол. А за лужей крови — башмаки приближающегося к ней человека. Тяжело дыша и всхлипывая, она заставила себя сесть. Он остановился у камина и так и стоял на фоне яркого пламени, похожий на восставший из ада черный призрак, который взирал на нее сверху.

— У тебя почему-то это всегда здорово получалось, Лили, — проговорил он. — Приносить мне неприятности.

Девушка стала отползать назад, все дальше и дальше, но тут уткнулась спиной в стул — путь к отступлению был отрезан. Застыв как вкопанная, она уставилась на Доминика. На мужчину, в которого он превратился. Те же золотистые волосы, те же пронзительно-голубые глаза. Только он подрос, плечи стали шире, а некогда ангельское лицо заострилось и сделалось жестоким.