Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
В этот момент звонит моя лондонская подружка Юля с дерзкой фамилией Кент и кричит через всю Европу: «Он приезжает! У меня уже есть билеты!!» И я понимаю без пояснений: к ним на гастроли приезжает Том Уэйтс. А таких фанаток Уэйтса, как Юля, надо ещё поискать, всё равно не найдёшь. Она, к примеру, ухитрилась коррумпировать кого-то из менеджеров своего кумира и теперь владеет свежайшей инсайдерской информацией.
А в этот же момент Юлин кумир, хриплый гений с дыркой в голове, даёт интервью, в котором горько жалуется, что эти лондонские гастроли обошлись ему слишком дорого, в четыре тысячи долларов, поскольку жена Кэтлин поставила условие: отпущу в Англию, только если сделаешь дома ремонт. А Кэтлин – она такая, в случае чего может и напинать!
И вот, значит, такой получается хронометраж. В трёх далековатых точках земного шара в один и тот же момент Юля прыгает от радости: «Он приезжает!», Том плачется: «Какие, блин, дорогие гастроли!», а я хожу по городу и мысленно спрашиваю: «Why be sweet? Why be careful? Why be kind?»
Состав преступления
Как я был итальянцем
В Египте на популярном курорте появилась такая мода. Чуть не каждый второй местный житель спрашивает по-английски, откуда ты приехал. Вопрос «Where are you from?» слышишь раз восемьдесят в день.
Сначала я добросовестно отвечал: «From Russia», но наткнулся на недоверие. Настаивать бесполезно. Даже смотрят с обидой: дескать, я от всего сердца интересуюсь, а ты прикалываешься!
– Ладно, – говорю, – from Italy.
Верят беспрекословно. Назревает взаимопонимание. Тут же интересуются: «Как тебя зовут?» Чистосердечно отвечаю: «Джорджио Армани». Не сомневаются ни на секунду.
Один продавец одежды очень деликатно уточнил: «Итальяно мафиозо?» – «Разумеется», – говорю. Он заметно обрадовался и кинулся показывать образцы из новой коллекции – нашего итальянского производства. За эти вещи мне было не стыдно. Наши ребята умеют, если захотят. Когда продавец чересчур сильно восторгался, я реагировал скромно, примерно в таком духе: «Грацие. Пер фаворе. Да мы и не старались…»
За два дня до отъезда я шёл мимо уличного кафе и услышал разговор двух молодых арабов за столиком. Один из них указывал на меня пальцем и тараторил со скоростью двести слов в минуту. Я различил единственное слово: «Armani». Хоть на улицу не выходи.
Через много лет этот юноша расскажет своим внукам, что видел живого Армани.
Как я был прекрасной блондинкой
В хождениях по интернету меня занесло на сайт знакомств. Там предлагают срочно заполнить анкету – «чтобы тебе подмигнули тысячи прекрасных незнакомок». И открыли тебе свой глубокий внутренний мир. Или ты им. Подмигивания меня мало прельщали. Но возникло некоторое любопытство: а что сами незнакомки здесь находят? Какую романтику? Короче говоря, я где-то откопал анонимную фотографию блондинки (не слишком ослепительной, но вполне милой) и вывесил на сайте как свою. Лучше бы я этого не делал…
В первую же неделю меня осчастливили сообщениями 744 человека мужского пола в возрасте от 18 до 56 лет. Условно весь контингент моих потенциальных женихов можно разделить на четыре категории: 1) наглые подростки; 2) робкие маньяки; 3) пассивные рыбаки-нарциссы; 4) активные притворщики.
Первые зовут немедленно: «пить пиво», «заняться сэксом», «е…цца», в крайнем случае – «гулять са мной и другом на плотинке». Вторые пламенно обещают «лизать» либо умоляют о порке. Третьи пишут: «Привет!», дают свой телефон, после чего ждут, когда я сама начну задавать вопросы, звонить и всячески по-женски суетиться. Уже на пятой минуте знакомства они говорят: «Давай спрашивай, что интересует!» Если я этого не делаю, рыбак сразу решает, что я отстойная дура либо здесь просто «не клюёт». Причём о «наживке» эти герои в принципе не заботятся. При их появлении рыба сама должна выпрыгивать из воды.
Четвёртые напористо приглашают выпить кофе, поужинать, «насладиться друг другом», «ознакомиться поближе». Но вот что интересно: стоит только выказать готовность, давая понять, что твоего дамского аппетита хватит и на кофе-ужин, и «насладиться», и прочее, – эти активисты тут же киксуют, сдуваются и плавно отступают за горизонт.
За две неполные недели мне встретился один более-менее нормальный, симпатичный мужчина по имени Пётр. Впрочем, глубоко женатый. Он не впадал в пошлости и писал без грамматических ошибок. Он даже не тащил меня «насладиться». Трудно сказать, чем я так уж его привлекла. По его словам, он влюбился. Когда Пётр заявил, что всерьёз подумывает уйти от супруги, меня наконец пробило на женскую солидарность. На этом карьера прекрасной блондинки трагически оборвалась.
Как я был террористом
После перелёта с другого континента мы приземляемся в московском аэропорту Домодедово, и уже на подходе к залу прибытия нас, пассажиров аэробуса (больше 150 человек), благополучно забывают в каком-то душном коридорчике.
Мы пока ещё не знаем, что нас элементарно забыли, и стоим терпеливым стадом в тесной «слепой кишке», запертой с обоих концов. Голова очереди упирается в массивную стеклянную дверь с алюминиевым профилем.
Дверь заперта. Стоим, ждём. 15 минут, 22 минуты, 36. Стучим в дверь, сначала вежливо, потом грубее. Ноль внимания. Женщины и дети уже постанывают. Нашего законопослушного терпения хватает на 48 минут. На исходе часа ожидания мы готовы КО ВСЕМУ, лишь бы обратить на себя внимание. Допустим, что-нибудь поджечь.
Следующий кадр: трое террористов (я в том числе) с разбега синхронно шибают ногами казённую дверь – прямо в толстое стекло. С третьего удара алюминиевый профиль дрогнул, с четвёртого – дверь выпала. Толпа заложников с криком «ура!» вылетает наружу и бежит врассыпную. Честно говоря, после взлома я был морально готов предстать перед органами и отвечать по всей строгости закона. Но какие, к чёрту, органы? На наш террористический акт не обратил внимания НИКТО.
Если кто-нибудь не помнит: Домодедово – один из самых крупных аэропортов России. Теперь, когда перед посадкой в самолёт нас всех потрошат и раздевают чуть не до трусов, я понимаю – это полная лажа. Для очистки совести. Которую вряд ли очистишь.
Пусть перезвонят
Если вдуматься, сравнительно недавно мы лишились элементарной, насущной роскоши под названием «тет-а-тет». При любом, даже самом интимном раскладе нас теперь уже не двое, а четверо – два человека плюс два мобильных телефона, которым в любую секунду позволено вмешаться.
Ладно, оставим интимное за кадром, где оно и должно пребывать. Буквально на каждом шагу – в аэропортах, торговых центрах, кафе, среди уличных прохожих – я встречаю безнадёжно телефонизированных людей с таким выражением лица, будто они терпят бедствие на дрейфующей льдине либо держат на связи погибающую планету. Это не значит, что они беспрерывно разговаривают, проматывая трафик своей единственной жизни. Гораздо чаще мобилизованные граждане с тревогой и надеждой заглядывают в телефонные дисплеи на бегу, а уже заглянув, случается, накрепко застревают, засматриваются отрешённо и благоговейно – прямо как на портативную икону.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
