Выругавшись, Сандро ухватил огромную урну, служившую основанием свечи, и поднял ее. Мысленно он представил: взрыв, пламя… и себя, ставшего добычей птиц и рыб. Урна оказалась слишком тяжела: у него не хватало сил справиться с ней. Перед глазами трещал, разбрасывая искры, догорающий фитиль. Кавалли слышал возгласы ужаса, видел, как Джамал вместе с другими отшатнулся к борту.
— Ради Бога, помогите же мне кто-нибудь!
Дож оцепенел. Вытаращив глаза, он смотрел на Стража Ночи, не двигаясь с места.
Нечеловеческими усилиями Кавалли приподнял урну и поставил ее на борт. Еще секунда… Урна зашаталась и тяжело рухнула за борт. Но за мгновение до того, как она упала в воду, фитиль догорел. Раздался взрыв.
Над лагуной вырос огромный фонтан, подобный гигантскому грибу, который обрушился на палубу. Поток холодной морской воды сбил Сандро с ног. Галера вздрогнула, словно ее качнула рука самого Господа и затихла.
Крики и шум уступили место мертвой тишине. Где-то прокричала чайка, жалобно и пронзительно, словно вознося мольбу к небу.
Сандро уцепился за перила руками и, шатаясь, поднялся на ноги. Он увидел бегущую к нему Лауру. Девушка споткнулась обо все еще лежащую на палубе герцогиню, перепрыгнула через перевернутую скамейку и чуть не запуталась в невесть откуда взявшейся веревке.
Все по-прежнему молчали. Лаура повисла на шее Сандро. Головной убор упал и по плечам рассыпались черные волосы.
Страж Ночи обнял ее.
— Лаура, я чуть было не потерял тебя.
— Меня? О, любимый, это я могла потерять тебя.
— И огорчилась бы? — спросил Кавалли. Она погладила его по щеке.
— Ответ ты и сам знаешь.
— Я пришел, чтобы спросить тебя кое о чем.
Оглядев толпу, с любопытством наблюдавшую за ними, Лаура улыбнулась:
— Здесь? Сейчас?
— Пусть себе таращатся!
Сандро гладил теплый шелк ее волос грязными, окровавленными, черными от пороха пальцами.
— Ты выйдешь за меня замуж? — слова вырывались, будто их долго-долго держали под замком.
Сотни зрителей затаили дыхание, но Сандро было все равно: на картине, выставленной в Академии, было обнажено его тело, почему бы теперь не обнажить перед людьми и душу?
— Будь моей, женой! Знаю, мои лучшие годы позади, но клянусь…
— Да?..
— Я буду уважать твою одержимость живописью.
— Ах, да помолчи ты, — попросила Лаура точно капризного ребенка.
Сандро замер, но Лаура поспешила добавить, почувствовав неловкость сказанных ею слов.
— Вечно ты говоришь все, что угодно, кроме того, что требуется сказать.
— Боже мой, если ты мне откажешь…
— Ведь ты меня любишь, правда? — подсказала девушка. И, увидев его изумление, рассмеялась. — Мне следовало догадаться раньше! Когда ты это понял? Почему раньше не сказал мне о своей любви?
Сандро прервал ее вопросы долгим благодарным поцелуем. Лаура почувствовала на губах соленый вкус морской воды и ощутила отчаяние, которое привело его сюда.
Стоявшие поблизости дамы печально вздохнули.
Кавалли поднял глаза:
— Может быть, я только потому и не признался в своей любви к тебе раньше, что ты не давала мне такой возможности, дорогая.
Отступив на шаг, Сандро опустился перед возлюбленной на одно колено.
В толпе послышался ропот, но для Стража Ночи сейчас ничего и никого не существовало — только Лаура.
Она стояла в сыром платье, чуть мерцающем в полутьме, темный нимб волос делал еще более бледным ее усталое, на счастливое лицо. Страж Ночи торжественно взял ее за руку и поднес пальцы возлюбленной к губам. Женщина, ради которой он с легкостью отдаст жизнь!
— Да, Лаура, это правда. Я люблю тебя, — заявление вызвало в толпе приветственный гул.
Сандро ждал ответа. Внезапно девушка залилась слезами.
Сандро поднялся и нежно обнял ее, прошептав:
— Такое уж несчастье, а?
— Нет… то есть, да… О, Сандро, я не знаю, — Лаура обняла его и посмотрела ему прямо в глаза. — Я так пыталась удержаться, не желать от тебя большего, но ничего не могла с собой поделать. Ты нужен мне. Весь, целиком. Мне хотелось, чтобы нас ничто не разделяло.
Кавалли поцеловал ее в мокрую от слез щеку.
— И ты нужна мне, поверь.
На лице Лауры застыло такое недоверчивое выражение, что Сандро улыбнулся.
— У нас будут дети, если того пожелает Господь. Может, шестеро? Ты будешь летом лежать в тенистом саду, а в долгие зимние вечера мы вместе будем сидеть у камина. Поверь мне, мы будем счастливы. Только пожелай, и я вплету в твои волосы маргаритки или стану танцевать на чане с виноградом.
Лаура неуверенно улыбнулась.
— Ты дорого за все заплатишь, Сандро. Положение, титул…
Он прижал палец к ее губам.
— За тебя я отдал бы и душу.
— Дело не в этом. Боюсь, что нарисованное тобой будущее не для тебя, — мягко сказала Лаура.
— Любовь моя, — Сандро наклонился, чтобы поцеловать девушку. — Мы станем мужем и женой раньше, чем зайдет луна.
Их губы слились в поцелуе, и Сандро перестал сомневаться в том, что принял правильное решение. Мягкие теплые губы Лауры обещали такое… все остальное не имело значения.
Откуда-то издалека донеслись музыка и чудесный высокий голос Флорио. Трубодур воспевал любовь столь великую, что даже Страж Ночи Венеции признал ее.
Девушка, наконец, отстранилась от возлюбленного и застенчиво на него взглянула.
— Ах, Сандро, как бы хотелось, если бы это было возможно, запереть в сундуке твое признание, чтобы иногда доставать его оттуда и любоваться им.
Кавалли улыбнулся — широко, весело, беззаботно, как улыбаются только очень молодые люди.
В толпе все вдруг заговорили, послышались смех и пение, кто-то притопнул ногой и попытался танцевать.
— Да, этот праздник никогда не забудется! — раздался возглас.
Лаура чувствовала себя такой счастливой, что, казалось, стоит взмахнуть руками, и она поднимется в небо, чтобы улететь вместе с Сандро в те края, куда он хотел забрать ее с собой однажды.
Девушка рассмеялась — звонко, весело, легко. Краешком глаза она заметила, что на них смотрит дож.
Сандро приблизился. Андреа Гритти и его жена поднялись, оказывая Стражу Ночи редкую честь.
— Мой господин, — обратился к нему дож, — у меня нет слов, чтобы выразить всю нашу признательность и благодарность.
— Опасность миновала, — невозмутимо ответил Кавалли. — Но преступников еще предстоит найти.
