- Потому что получил бы уведомление о рождении? – Теперь рассмеялась Гвен, ночто-то безнадежное, на гране с отчаянием было в ее смехе.
- Нет, - повторил он. – Это невозможно. Я не могу быть твоим отцом.
Битва вокруг них постепенно сходила на нет. Крики прекратились, хрипы замерли.Ни выстрелов. Ни топота. Остальные Повелители заполнили дверной проём, лицокаждого выражало ненависть и ярость. С каждого стекала кровь. Страйдер так идержал Гидеона на руках, будто боялся отпустить.
- Так-так-так. Посмотрите-ка, кто тут у нас, – прорычал Люциен.
- Не такой крутой без ребенка, прикрывающего тебя, да, Надежда? – рассмеяласьАнья.
- Сегодня я поужинаю твоим черным сердцем, - рыкнул Рейес.
Сабин изучал мрачные лица своих друзей. Этих воинов пытали и они еще незакончили взыскивать полагающуюся им компенсацию. Но, несмотря на сочувствие,он пока не мог позволить им сполна насладиться местью.
- Гален наш, - сказал им Сабин. – Не подходите. Гвен?
Гвен знала, о чем спрашивает Сабин. Позволить им схватить ее отца или отпуститьего. То, что он оставил выбор за ней, доказывало его любовь, как ничто другое.Если бы только она могла дать Сабину то, что ему было нужно.
- Я… я не знаю, - сказала она хрипло, вглядываясь в небесно-голубые глаза отца.Глаза, которые прежде она могла видеть только во сне. Не этого ли ей всегдахотелось? Гвен снова поразило осознание, что её отец тут, напротив неё, что онолицетворяет всё, о чем она мечтала, будучи ребенком. А как она жаждалаоказаться под его защитой, когда была узницей Ловцов в той пирамиде в Египте!
Он даже не подозревал о ее существовании. Теперь, когда знает, будет ли онлюбить её? Захочет ли, чтобы Гвен была рядом, как она желала все эти годы?
Гален краем глаза следил за воинами, впившимися в него зловещими взглядами.
- Возможно, я погорячился. Мы поговорим, ты и я. Наедине. – Он шагнул вперед ипотянулся к Гвен.
Сабин рыкнул, как рычит дикий зверь, предупреждая о нападении.
- Ты сможешь уйти, если она позволит, но не трогай её. Никогда.
В течение нескольких секунд казалось, что Гален начнет спорить. Повелители ужточно начали бы. Они хотели видеть этого человека в цепях, и им совсем ненравилось, что Сабин предложил тому свободу.
- Ни один из моих детей не связался бы с Повелителями Преисподней. – Галенпоманил её взмахом кисти. – Пойдём со мной. Это лучший способ узнать другдруга.
Неужели он действительно хотел узнать её или просто надеялся использовать, какещё одно оружие против своих врагов? Подозрение причиняло боль, и Гвенобнаружила, что вцепилась в оружие Сабина, направив дуло в голову Галена.
– Что бы ни случилось, я никуда с тобой не пойду.
Сабин ненавидел его. Этот мужчина был жестоким чудовищем и совершал ужасныевещи. И сам он не остановится. Никогда.
- Ты убьёшь своего отца? – спросил Гален, хватаясь за сердце, словно это ивправду ранило его чувства.
Внезапно Гален мысленно обнял ее, прижал к своей груди, нашептывая, как сильноон любит её. Надежда. Она была тут, в душе Гвен, неспешно разливаясь по всемутелу. Она исходила от него? Или от неё самой?
- Ты так небрежно отверг меня, - проскрежетала она. – Сказал, что у тебя нетдетей.
- Я просто был шокирован, - терпеливо объяснил Гален. – Осмысливал новость. Вконце концов, не каждый день человеку преподносится бесценный дар отцовства.
Гвен ощутила, как дрогнула ее рука, сжимающая оружие.
- Твоя мать… Табита. Я помню. Она была самым красивым созданием из всех, чтомне доводилось созерцать. Я сразу же захотел её и собирался удержать, но онапокинула меня. Я так и не смог её найти. Если бы я знал о тебе, я бы умолялтвою мать выделить мне местечко в твоей жизни.
Правда или ложь? Она подняла подбородок, в то время как ее рука безвольноупала, выпустив автомат Сабина. Может, в нём было что-то хорошее. А вдруг егоещё можно спасти? Скорее всего, нет. Но…
- Иди…
Гален снова потянулся к ней.
- Иди, - повторила Гвен - горячие слезы струились по ее лицу.
- Дочь…
- Я сказала иди!
Внезапно крылья Галена резко дернулись, мгновенно расправились и тут жезахлопали, породив мощный порыв ветра, едва не сбивший воинов с ног. И преждечем кто-нибудь из них успел моргнуть, Гален взметнулся вверх, круша потолочныеперекрытия, и устремился прочь из здания.
Не в силах больше сдерживаться, Повелители открыли по врагу беспорядочный огоньи даже бросали ему вслед кинжалы. Кому-то, должно быть, посчастливилось задетьублюдка, так как сверху послышался приглушенный стон. Но, по всей видимости,ранение было не слишком серьезным, поскольку Гален не упал вниз. Боги, как жеГвен ненавидела себя за облегчение, которое испытала.
Комнату наполнили звуки тяжелого дыхания, смешанные с невнятными проклятьями ираздраженным топотом.
- Ну вот, опять, - взревел Страйдер, наконец-то устраивая Гидеона на полу. –Зачем ты сделал это, Сабин? Зачем ты позволил ей сделать это? – Секундой спустягромадный воин оказался на полу возле своего друга, корчась от боли.
Заколебавшись, Сабин дал Галену шанс улизнуть, а побег Галена означал поражениеПовелителей. Поражение для Страйдера. «Это моя вина», - думала Гвен. Она толькочто доказала правоту Сабина. Ей нельзя было доверять в вопросах, касающихся ихсамого злейшего врага. Она не решилась сделать то, что было нужно.
- Мне жаль, - сказал Сабин другу.
«Я всё исправлю ради него». Как-нибудь, но исправлю. Она обернулась,намереваясь схватить его и заставить выслушать свои извинения. Но вместо этогоахнула:
- Ты истекаешь кровью.
- Я в порядке. И излечусь. А как ты? – Взгляд Сабина пробежался по телу Гвен,подмечая каждый синяк, каждую ссадину, каждый порез. Веко воина началоподрагивать в едва приметном тике. – Нужно было уложить ублюдка, когда у менябыл шанс. Он причинил тебе боль.
- Я излечусь, - передразнила она любимого и бросилась в его объятия.
- Мне жаль. Мне так жаль. Сможешь ли ты меня простить?
Сабин хмыкнул и поцеловал ее макушку.
- Я люблю тебя. Мне нечего прощать тебе, дорогая.
- Я струсила. Я позволила твоему злейшему врагу уйти. Я…
- Нет, нет, нет. Ты не должна винить себя в этом. Это я позволил ему уйти. – Онобхватил руками её лицо. – Теперь скажи мне, что я хочу услышать. Что мне надоуслышать.
- Я тоже тебя люблю.
На мгновение он прикрыл глаза, его облегчение можно было осязать руками.
- Ты останешься со мной?
- Да. Если ты примешь меня.
- Что значит, если я приму тебя? Я ведь говорил и не раз, что ты - самоеглавное в моей жизни.
- Знаю. – Ресницы Гвен медленно поднялись, она вгляделась в своего воина сквозьслезы, текущие по ее щекам сплошным потоком. – Ты отказался от победы радименя. Поверить не могу, что ты это сделал.
- Я бы отказался от чего угодно. Мне не нужно ничего кроме тебя.
- Ты действительно любишь меня. Ведь так? Никогда не возненавидишь меня, непозволишь разразиться войне между нами?
- Так это то, из-за чего ты переживала? – фыркнул Сабин. – Милая, я мог быответить на все эти вопросы еще в Будапеште и...
- Но я бы не поверила. Я думала, что победа – самое важное в твоей жизни.
- Нет. Не победа, а ты.
Гвен ослепительно улыбнулась любимому. Но улыбка тут же поблекла, когданедовольный ропот остальных Повелителей достиг её ушей, напоминая о том, чтоона сделала. Или не сделала.
