– Да, она и правда похожа на отца, – ответила Мириам. – Она в первый раз в Мексике. На Рождество мы с ней поедем в Куэрнаваку, поживем в «Лас Мананитас».
– Я бы не поехала в Куэрнаваку ни за какие коврижки, – брюзгливо сказала покупательница. – А в «Лас Мананитас» цены слишком уж завышены.
Она отошла от прилавка, как от стола после сытного обеда, которому, однако, не удалось утолить ее голод, и неуклюжей походкой вышла из магазина, не сказав даже «до свидания» или «спасибо».
– Можно подумать, – сказала Мириам, выйдя из-за прилавка и заключив Санни в крепкие объятия, – будто я горела желанием пригласить эту очаровательную женщину поехать вместе с нами. Ну да ладно. Как поездка, Санни? Не устала? Если хочешь, иди домой, вздремни. Или сначала пообедаем? Во сколько ты сегодня проснулась? Долго пришлось сюда добираться?
«Целых тридцать лет, – хотела ответить Санни. – Тридцать лет и одну аварию на мосту».
Но она постаралась придумать более простой ответ, ответ, который будет понятен любящей матери. Как Макс из «Там, где живут чудовища», Санни, устав от сумасшедшего круговорота приключений, вернулась домой и сняла с себя волчий костюм. Она хотела быть там, где ее любят, несмотря на то, что, казалось, давно потеряла на это право.
– Если честно, я жутко голодна, – сказала она. – Ни в автобусах, ни в самолетах теперь не кормят нормальной едой… Представляешь, я не летала на самолетах с тех пор, как мы летали с тобой в детстве в Оттаву.
Неожиданно у нее перед глазами мелькнула картинка: они с сестрой в одинаковых платьях, Санни вся перепачкана «Эм-энд-эмс», а Хизер безупречна – эдакая девчоночья версия Гуфуса и Галланта[52]. Черт, да Хизер с самого начала знала, что Тони – придурок! Ей хватило нескольких секунд, чтобы это понять. В свои почти двенадцать Хизер была гораздо мудрее пятнадцатилетней сестры.
– Может, пойдем куда-нибудь перекусим? – предложила Мириам.
Взявшись за руки, они вышли на улицу под палящее солнце. Хавьер крикнул им что-то, перекрывая шум от проходящего мимо автобуса. Санни ничего не поняла, но по жестам догадалась: он хотел сказать, как они похожи, красивые мама и дочка, которые наконец оказались вместе. Он сплел пальцы рук в замок, изображая их воссоединение.
Санни встретилась с ним взглядом. Теперь, когда она знала, что у него с лицом, ей больше не было страшно на него смотреть. Если бы она так же легко могла объяснить миру, что произошло с ней! Тогда от нее тоже не отводили бы взгляд… Тогда люди не боялись бы смотреть ей в глаза…
– Gracias, – сказала она, вспомнив такое важное для людей слово. Слово, которое очень много значило для нее, даже если его произносили просто так, без причины, не к месту. Притворяясь Хизер, Санни смогла вернуть сестре жизнь, и об этом она никогда не сожалела и сожалеть не будет. Из всех людей, кем ей приходилось быть, Хизер Бетани была ее самой любимой. – Gracias, Javier[53].
