Мой посыл Китаю в этой статье был предупреждением, особенно в свете того, как его лидеры видят продолжение перехода к рыночной экономике. Конечно, во многих сферах такой переход пришелся бы кстати. Но многие из проблем китайской экономики – включая неравенство и загрязненность – в большинстве своем были стимуляторами создания частного сектора, и потребуются активные государственные политические меры, чтобы свести на нет эти неприятные тенденции.
Когда я путешествую по миру, каждый раз я испытываю что-то совершенно неожиданное, что-то, что вселяет надежду, источник вдохновения. Одним из таких случаев было мое посещение Маврикия. Другим – поездка в Медельин, Колумбия, в апреле 2014 года. Я ездил туда для участия в собрании Всемирного городского форума, события, случающегося каждые три года. Эта встреча была одной из самых больших – приблизительно 22 000 людей, примерно 7000 из которых увлеченно меня слушали. В статье «Медельин: свет городам» я объясняю суть преображение города, когда-то известного своими бандами наркоторговцев. Одна из главных причин его успеха состояла в сопротивлении неравенству. Хотя задача создания более справедливого и эгалитарного общества, в котором процветает всеобщее благосостояние и все живут с толикой достоинства, должна решаться на общенациональном уровне, Медельин показывает, что многого можно добиться на местном уровне, особенно потому, что большинство самых важных средств обеспечения, жизненно необходимых для всех людей, предоставляется на местном уровне: жилье, общественный транспорт, блага вроде парков, образование. Это важный сигнал для США, в которых политический застой означает, что прогресс на государственном уровне будет минимальным; действительно, проблема в том, что государственная политика сегодня ведет к увеличению неравенства в грядущие годы. Если прогресс в решении этой проблемы и возможен, то именно на местном уровне.
Споры между теми, кто пытается создать более равное общество, и теми, кто не приемлет такие изменения, не прекращаются по всему миру. Я часто становился их участником, даже во время научных поездок для лекций. Подобное происходило во время моих визитов в Австралию в 2011 и 2014 годах. Статья «Американские заблуждения об Австралии» была написана после моего возвращения из этой страны в начале июля 2014 года[123]. Тони Эббот, принявший на себя обязанности премьер-министра в предыдущем сентябре, намеревался обратить вспять политические меры, предпринятые его предшественниками и приведшие к ошеломляющему успеху страны – вплоть до того, что среднедушевой доход составлял примерно $67 000 (один из самых высоких показателей в мире, выше, чем в США). К другим аспектам всеобщего благосостояния, которого добились предыдущие власти, относятся: минимальная зарплата была в два раза выше, чем в США, показатель безработицы (на тот момент) был гораздо ниже, государственный долг значительно меньше, финансирование высшего образования, предоставившее возможности его получить всем, и система здравоохранения, обеспечившая большую продолжительность жизни и лучшее здоровье при финансировании значительно меньшем, чем в США. Несмотря на эти успехи, Эббот почему-то пытался направить Австралию по пути следования американской модели – пример слепого следования идеологии, подавляющей все остальное.
В тот же год я был втянут в дебаты о шотландской независимости. Я был членом консультационного совета Шотландского правительства (вместе с сэром Джеймсом Миррлисом, моим хорошим другом и нобелевским лауреатом). Шотландия активно применяла идеи, которые я продвигал, о том, как лучше измерять экономическую эффективность. Я председательствовал в международной Комиссии по измерению экономической эффективности и социального прогресса, и мы единогласно согласились, что ВВП – неадекватный и часто вводящий в заблуждение показатель экономической эффективности[124]. Меня интересовали страны, заинтересованные в применении наших идей, и Шотландия являлась одной из них. У нее были и другие инновационные идеи вроде мер по улучшению окружающей среды и активной промышленной политики увеличения рабочих мест и стимулирования инноваций.
В сентябре 2014 года Шотландия голосовала за независимость. Оппоненты нагнетали страх, описывая разрушительные эффекты, которые могут последовать за «да». Проблема растущей национальной фрагментации в мире казалась мне интересной, однако доводы противников меня не убеждали, я был скорее впечатлен тем, что говорили некоторые сторонники независимости – они с оптимизмом смотрели на будущие возможности, далекие от ограниченного национализма, характеризующего многие подобные движения. Эта маленькая страна – родина Просвещения, которому мы многим обязаны по части демократических ценностей и развития науки и технологий. В рамках этой книги стоит упомянуть, что в то время как Англия следовала американской экономической модели, – и, в результате, в ней росло неравенство, – Шотландия считала, что следует скандинавской модели, которая обеспечивает большее равенство возможностей. Статья «Шотландская независимость» была опубликована незадолго до голосования.
На референдуме идея независимости не была принята, хотя значительные 45 процентов голосовавших при очень высокой явке выбрали выход из 300-летнего союза. Интересно, что после него прошла волна поддержки шотландской Партии независимости, а увеличенная автономия, обещанная Шотландии, означала, что страна почти наверняка будет продвигать политические меры, направленные на уменьшение неравенства.
В то время как Шотландия внушает толику оптимизма в мире растущего неравенства, другая страна, Испания, делает обратное. Я часто езжу в Испанию. Среди протестов, проходивших во всем мире в 2011 году, Испания особенно выделилась, и это можно понять, учитывая испытания, выпавшие на долю этой страны. Я общался с молодыми протестующими в парке Буэн-Ретиро в Мадриде. Я согласился с ними в том, что что-то не так с нашими политической и экономической системами: в мире с огромным количеством неудовлетворенных потребностей и пустых домов у нас есть безработные и бездомные; обычные граждане страдают, а те, кто стал причиной кризиса – банкиры и их дружки, – живут припеваючи.
Статья «Испанская депрессия» была написана в качестве введения для испанского издания «Цены неравенства». Испания стала одной из стран, которой действительно удалось в годы, предшествующие Великой рецессии, сократить неравенство (в США оно в это время увеличивалось). Но все успехи были потеряны из-за кризиса. Большинство в Европе – и особенно ее политические лидеры – не решалось назвать то, что происходит в Испании, застоем, но тем не менее это был именно он: наблюдались значительный спад доходов и безработица молодежи, превышающая 50 процентов. В статье я привожу доводы в пользу того, что проблемы исходят как раз из структуры еврозоны и политики затягивания поясов, возложенной на эту страну, а не столько из политики самой Испании или ее экономической структуры.
