— Прошу прощения, Госпожа…
Урсула повернулась и метнула в ее сторону гневный взгляд, но Олеандру было не так легко смутить.
— Раз мы собираемся отступать до появления здесь гуннов, не пора ли мне приступить к сборам?
— Помолчи! — одернула ее Урсула.
— Да, Олеандра, — вступила Пинноса. — Ты права. Нам как раз пора приступить к сборам. А начнем мы их с принятия решения об отступлении!
Урсула повернулась к Пинносе, и они целую вечность сверлили друг друга недобрыми взглядами.
Не в силах выносить такое открытое проявление враждебности между двумя добрыми подругами, Бриттола тихо спросила:
— Что заставило тебя сказать, что мы отбываем в Британию? — Она поймала взгляд Урсулы. — Теперь в этом заключается Божья воля?
Урсула вздохнула, опустила глаза и, глядя на огонь, медленно и взвешенно стала все объяснять.
— Сейчас речь идет не о Божьей воле. Нужно принимать во внимание, какая сложилась ситуация. Эти гунны не являются врагами Британии и Первого Легиона Афины. Если мы покинем Галлию, они тоже уйдут отсюда. Я считаю, что мы должны оставить нашего истинного, римского врага, который привел гуннов, чтобы опустошить эти земли, наедине со зверем, выпущенным им на волю. Пусть Дом Феодосия сам расхлебывает то, что заварил.
— Если мы уйдем сейчас, — парировала Пинноса, — все скажут, что мы бежали от врага, как трусы. Что мы не выполнили своего долга, не защитили Рим от варваров. Если мы уйдем сейчас и бросим людей, живущих вдоль Рейна, на растерзание Мундзуку и его орде, то позор покроет наши знамена, а Дом Феодосия одержит над нами и всей британской армией полную и окончательную победу! Если мы уйдем сейчас и не выполним свой долг, то все, чего мы добились, все, за что так долго и тяжело боролись, — все пойдет насмарку! — Пинноса с размаха ударила кулаком по столу. Ваза с фруктами, стоявшая в центре стола, подскочила, и на пол полетели свежесобранные яблоки.
— Все, чего мы добились… все, к чему мы стремились… — передразнила ее Урсула. — Того, за что мы так долго и тяжело боролись… больше нет! Мы ничего не добились! — Она тоже ударила кулаком по столу. Яблоки снова посыпались на пол.
Две разъяренные молодые женщины стояли друг напротив друга, опершись о края стола. Они могли бы дотянуться друг до друга руками, но предпочитали сверлить друг друга гневными взглядами. Между ними катались фрукты, случайные посредники их поединка.
— Но это же неправда, Урсула! — грустно сказала Бриттола, нарушив напряженное молчание.
Урсула и Пинноса медленно повернулись и посмотрели на нее. Бриттола держала в руках крест — как всегда, когда ей нужно было успокоиться.
— Это неправда. Мы создали великолепную армию из женщин, борющихся за порядок и защищающих мир. — Она умоляюще посмотрела на обеих и продолжила: — А теперь я могу обратиться к вам как к высшему командному составу Легиона и попросить вас обдумать тщательно и спокойно план нашего отступления? Теперь вам не к кому обращаться за приказом, и над вами нет высшей власти, кроме Бога. Можно ли мне еще предложить помолиться перед тем, как принять решение?
Урсула и Пинноса вздохнули и стали ходить по комнате. Урсула отошла к окну, Пинноса — к камину.
Первой молчание прервала Урсула. Ее голос был слаб, почти не слышен.
— Я… я признаю, что наш долг еще может оставаться невыполненным… что мы могли бы остаться здесь… защитить этих людей… может, даже сразиться, остановить это зло, которое приближается к нам с каждым днем. Но к тому же я чувствую… что у нас есть еще один долг… важнее… долг по отношению к женщинам Первого Легиона. Теперь, когда Конс… я хочу сказать, когда мужчины…
— Забудь ты о мужчинах! — Пинноса резко развернулась и сделала пару широких шагов к Урсуле. — Они мертвы!
Урсула поморщилась, будто эти слова словно нож вошли в ее сердце. Увидев ее реакцию, Пинноса повторила их снова.
— Они мертвы! — Она обошла вокруг стола и схватила Урсулу за плечи. — Но ведь еще до того, как они погибли, ты же знала, что Великого похода не будет?
— Нет, я… — Урсула вырвалась из рук Пинносы и отвернулась.
— Ты знала о том, что Первый Легион Афины уже обрел свое истинное предназначение — защищать границу. Ведь так?
Урсула со страхом посмотрела на Бриттолу, будто ребенок, испугавшийся, что его поймают на шалости.
— Ну, я…
— Ведь так?
Урсула молила Олеандру взглядом о помощи, но старая служанка, онемев от изумления, могла лишь наблюдать за развернувшейся перед ней сценой. Урсула снопа посмотрела на Бриттолу. Потом на Пинносу. Потом снова на Бриттолу.
— Да, — прошептала она наконец.
— И теперь в глубине души ты знаешь, что должен делать Первый Легион. — Урсула снова попыталась освободиться от хватки Пинносы, но та лишь крепче сцепила пальцы. — Я права?
Урсула кивнула.
— Тогда давай позовем сюда остальных и начнем составлять настоящие планы действия, — с этими словами Пинноса направилась к двери.
— Нет, подожди!
Пинноса остановилась и повернулась к ней.
— Все не так просто. — Урсула сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Тебе кажется, что мы должны поступить именно так, и я… — Она робко шагнула к Пинносе. — Я могла бы с тобой согласиться. — Она сделала второй шаг. — И в обычных обстоятельствах, все, что бы мы с тобой ни решили, — было бы выполнено. Но на этот раз так нельзя.
Пинноса и Бриттола выглядели смущенными и удивленными.
— Мы с тобой не можем принять этою решения за всех, — продолжала Урсула. — Я не поведу против гуннов ни одной женщины, в душе сожалеющей, что не вернулась домой, в Британию. Эти гунны представляют собой серьезного и страшного противника. С таким наша армия не встречалась еще ни разу. И я не стыжусь признаться, что боюсь их. Очень боюсь. Первый Легион может попытаться их одолеть, но… у нас очень мало шансов.
Она помолчала, чтобы дать собеседникам возможность обдумать сказанное.
— Я хочу вести только такую армию, которая пойдет за мной осознанно и по своему желанию, понимая, на что она идет, — мрачно добавила она. Она снова посмотрела на пустую площадку для парадов. — Я дам Первому Легиону возможность самостоятельно сделать выбор. Каждая из них, командир или простой легионер, должна сама выбрать свою судьбу. Посмотрим, права ли была эта девочка из Лондиния насчет того, чего они действительно хотят. Я буду искать добровольцев.
Пинноса и Бриттола с изумлением переглянулись. Потом Пинноса медленно кивнула.
— А если они сами вызовутся, — тихо продолжала тем временем Урсула, — на то, чтобы пойти на Мундзука и его орду… Тогда у меня, кажется, есть план, который… может… сработать… — Она замолчала, но всем уже было ясно, что ее ум снова занят размышлениями. Подруги уже надеялись, что она обдумывает новый дерзкий план действий.
