Как счастлив и прекрасен день, когдаСвой дом находит новая семьяСредь множества других домов земли,Подобно вспыхнувшей в ночи звезде.
Генри Уордсворт Лонгфелло. Обряд новоселья (1875 г. н. э.)Опустившись на посадочную площадку, мы увидели Гейба: он махал нам рукой, стоя на крыльце. Алекс отстегнул ремни и начал открывать дверцу, когда мы были еще в нескольких метрах над землей.
– Преждевременно, – строго произнес искин. – Будет выписан штраф.
– Не важно, – бросил Алекс.
Мы коснулись земли, и он выбрался наружу. Улыбаясь во весь рот, Гейб сошел с крыльца и поспешил к нам по дорожке, усыпанной крупной галькой. Двое мужчин остановились и несколько мгновений смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, а затем, не говоря ни слова, крепко обнялись.
– Гейб, – сказал Алекс, – я не ожидал снова тебя увидеть.
– А я даже не заметил, что долго отсутствовал.
Оба рассмеялись.
– Мы думали, тебя уже нет в живых.
– Об этом я слышал, Алекс. Когда нам рассказали о случившемся, я сперва не поверил. Рад, что ты не поменял замки.
Алекс кивнул, и Гейб взглянул в мою сторону:
– А ты не меняешься, Чейз. Прекрасна, как всегда.
Я подошла к нему и обняла:
– Добро пожаловать домой, босс.
Искин сообщил нам размер штрафа. Алекс заплатил и попрощался, и оно скрылось в мягком свете луны.
– Здорово, что ты вернулся, – сказал Алекс.
– Как такое могло случиться?
– Физики наверняка знают. Это связано с пространственной аномалией и двигателем Армстронга.
– Ну, я рад, что все хорошо закончилось. – Он отпустил меня. Мы постояли, глядя друг на друга и качая головой. Наконец мы направились в сторону дома. – Странно, – продолжал он. – Такое ощущение, будто я никуда не улетал, просто собрал позавчера чемоданы. Но дом точно изменился. Кабинеты отремонтированы, в ванных комнатах все по-другому, заднее крыльцо перестроено. – Он взглянул на камни под ногами. – Даже дорожка не та. Все другое. Насколько понимаю, здесь офис твоей компании – корпорации «Рэйнбоу»?
– Да, Гейб.
– Что ж, поздравляю. Надеюсь, дела идут хорошо?
– Неплохо, – неопределенно ответил Алекс, явно не ожидавший одобрения со стороны дяди.
Гейб заметил его реакцию и рассмеялся:
– Вижу, ему хватило ума нанять тебя, Чейз.
– Откуда ты знаешь? – спросила я.
– Фотография твоей мамы все так же стоит у тебя на столе. – Он взял мои сумки, и мы вошли внутрь. – Хороший ход, Алекс.
– Чейз неплохо справляется, – улыбнулся Алекс. – Порой довольно неприветлива, но бухгалтер из нее отличный.
Оставив багаж у входной двери, мы миновали обновленный кабинет Гейба, находившийся напротив комнаты для переговоров, и вошли в рабочий кабинет в задней части здания. Вдоль покрытых темными панелями стен тянулись ряды полок, уставленных книгами в твердых переплетах. Это была моя любимая комната. На стенах, как и прежде, висели в рамках фотографии Гейба: заброшенный храм с уродливым идолом посреди леса, разбитая колонна в песках пустыни, группа археологов на фоне пирамиды под двумя лунами. Рядом с дверью висела репродукция картины Макросса, изображавшей «Корсариус», корабль Кристофера Сима. Можно было видеть также коллег Гейба и четырехлетнего Алекса.
Гейб достал бутылку сараглийского вина и наполнил три бокала. Мы провозгласили первый тост за себя, второй – за Роберта Дайка, третий – за Джо-Энн и Ника. Потом мы разлили бутылку до конца, и Алекс снова поднял бокал:
– За тебя, Гейб. За все хорошие годы.
– Спасибо, – ответил его дядя. – Не могу представить их без тебя, Алекс. – Он допил бокал. – Хотелось бы, чтобы ты ввел меня в курс дела. Кстати, рад, что ты не избавился от дома.
Алекс удивленно взглянул на него:
