– Они медленно смещаются сюда. Не знаю, как они к нам отнесутся, но лучше на всякий случай спрятаться.
Кострище было затоптано, угли разбросаны, а путешественники скрылись в лесу. Харальд сжимал в руках меч, а Младший сноровисто забрался на вершину одного из деревьев.
Только по его комментариям и можно было понять, что происходит там, наверху.
– Так, один падает… похоже, поразили его коня… Еще двое повернули куда-то… Еще один убит… Так, – он замолчал на мгновение, – а этот куда? Он мчится прямо на наш остров! А за ним двое… Они приземлятся там, у озера!
Харальд сорвался с места, едва услышав последние слова. Вот он – шанс завладеть крылатыми конями и покинуть надоевший клочок суши. Местные жители истребляют друг друга сами, им нужно только помочь…
Одним махом он миновал опушку и выскочил на открытое пространство.
Преследуемый покинул седло, готовясь встретить врагов пешим. В руке его блестел короткий изогнутый клинок. Принадлежащий ему скакун бессильно припал к земле, распластав крылья, точно чистую скатерть. Белоснежный круп его был испятнан алым.
Преследователи, вооруженные длинными пиками, не медлили. Атаковали они слаженно. Два острых наконечника устремились вперед. Один был срублен ловким ударом, но второй достиг цели – вошел в бок одинокому воину. Тот со стоном рухнул на землю.
В этот момент в дело вступил Харальд. Он обрушил меч на ближайшего воина, и острое лезвие легко рассекло плоть. Второй успел развернуться и приготовиться к защите, но тут на его лице со странными удлиненными глазами появилось что-то вроде удивления. Должно быть, именно оно помешало сражаться с полной силой. Противник попался на первый же обманный удар и вскоре свалился с коня, силясь руками зажать рану в животе.
Харальд отбросил клинок, пытаясь двумя руками ухватить повод, но крылатое животное с ржанием взвилось на дыбы, лягнуло передними копытами и из такого положения, стоя на задних ногах, взмыло в небо.
– Тысяча демонов! – выругался Харальд.
Второй конь удрал, не дожидаясь окончания схватки, третий же, белой масти, был тяжело ранен, если уже не мертв.
Все оказалось зря. Душу Харальда наполняла досада.
Подобрав меч, он услышал позади шаги и обернулся. У спешащей к нему Йофрид на лице было выражение беспокойства, Младший выглядел, по обыкновению, невозмутимым.
– Ты цел? – спросила девушка.
– Да, но лучше бы я был ранен, но добыл коня!
Слабый стон заставил его обернуться. Один из тех, кто недавно сражался в небесах, оказался жив. Скорее всего, тот, что был повержен первым; за смертоносность своих ударов Харальд ручался.
– Рана не так опасна, – сказала Йофрид, опускаясь на корточки около раненого. – Нужно только сделать перевязку…
– Зачем он нам? – спросил Младший. – Сам-то он летать не умеет.
– Зато знает все о жизни здесь! – отрезал Харальд. – Быстро к нашим вещам – там есть чистая тряпица.
Ослушаться отца Младший не посмел. Ушел, а Харальд получил возможность рассмотреть тех, с кем только что воевал.
Они были невысоки, на полголовы ниже Йофрид, а телосложением не отличались от людей. Кожа на ладонях и открытой части шеи была покрыта коротким и мягким на вид светлым мехом. Такой же мех, только более длинный, рос на голове. Но более всего поражали глаза – они тянулись от носа почти до самого виска, и это придавало лицам хищное коварное выражение. Раненый на мгновение поднял веки, и стало видно, что глаза у него ярко-фиолетовые.
В огромных глазах отразилось недоумение, изо рта вырвался поток бессвязных восклицаний. Но на большее сил не хватило, и уроженец мира ветров вновь потерял сознание.
Йофрид занималась раненым, и чтобы ей не мешать, Харальд оттащил в сторону трупы и принялся изучать местное оружие. Надо же знать, с чем придется иметь дело.
Наконечники копий и короткие клинки, которые сверкали, точно стальные, были сделаны из необычайно твердой серой древесины, которая, судя по шероховатым следам на лезвиях, даже поддавалась заточке.
Кроме того, у каждого из воинов, что очень удивило Харальда, на поясе висела ременная петля пращи, а у седла на умирающем коне он нашел мешочек с глиняными шариками для метания.
Окончательно раненый очнулся через два дня. На этот раз он взирал на спасителей без прежнего ужаса, но выражение лица трудно было угадать, слишком уж нечеловеческими были его черты.
Приподнявшись, он отвесил короткий поклон и разразился длинной речью. Йофрид слушала, пытаясь понять, а в глубине мозга, к своему удивлению, ощущала какое-то движение. Точно рассудок перестраивался, отращивая новый орган.
В тот раз она ничего не разобрала, как и ее спутники. Но не очень удивилась, когда на следующее утро все, произнесенное чужаком с фиолетовыми глазами, оказалось понятным.
Приспособленный к ритму своего мира, спал он дольше, чем путешественники.
– Что за странные существа, – пробормотал он, поднимаясь утром. – Откуда только взялись?
– Мы не существа, – небрежно ответил ему Харальд, который сидел у костра и водил точильным бруском по лезвию меча. – Мы люди.
Раненый замер, как показалось, даже перестав дышать. Харальд продолжал точить меч, и равномерный вжикающий звук разносился между деревьев.
– Ты знаешь наш язык? – наконец обрел фиолетовоглазый дар речи. – И вчера притворялся?
– Нет, – покачал головой Харальд, с недовольной миной разглядывая результаты собственной работы. – Язык мы знаем теперь все трое, но выучили его за сегодняшнюю ночь. Не веришь?
На лице раненого отразилось величайшее сомнение.
– Должно быть, вы Многоликие с какого-то далекого тверда, – сказал он неуверенно. – Где и язык другой, и внешность…
– Кто-кто? – заинтересовался подошедший Младший.
– Многоликие, – ответил сыну Харальд. – Кстати, кто это такие и что такое тверд?
Раненый выпучил глаза, хотя казалось, что это невозможно.
– Как так? Что? – забормотал он. – Вы не знаете? Невероятно… Откуда же вы?
– Ответь сначала ты.
Харальд отложил клинок и суровым взглядом уставился в лицо раненому.
– Тверд – это то, на чем мы сейчас находимся, покоящийся ни на чем обломок мыслей Творца.
– Ага, остров суши среди воздуха, – кивнул Младший.
– А Многоликие – те, кто знает многое, не ведомое обычным людям, кто способен менять свою плоть и может летать на собственных крыльях.
Человек с фиолетовыми глазами замолчал, растерянно хлопая ресницами.
Йофрид тут же вспомнила сны, которые мучили ее тут каждую ночь. В них у нее вместо рук были крылья, а просыпаясь, она чувствовала боль в костях и мышцах и никак не могла понять, в чем дело.
