Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Вдруг Тимофей процедил с ненавистью:
– Вон та тетка... в голубом платье... (Слегка повернув голову, Лихоносов кивнул ему, мол, вижу.) И дядька здесь. Он в белом пиджаке, танцует с теткой в черном платье.
Лихоносов якобы невзначай повернулся к танцующим, затем, вернувшись в прежнюю позу, выпятил губу:
– Я думал на другого. Ты не ошибся, Тима?
– Не-а. Я их хорошо запомнил.
– А еще двое? Ты видишь их?
– Не вижу. Их нет.
Сквозь толпу танцующих пробирался к их столику озабоченный опер – спутник Марьяны...
А она поняла: ей крышка. Натуральная крышка – от гроба. Все, никто ее не защитит. Ни Ипсиланти, ни этот второй со стальным голосом, никто. Вон и опер быстренько слинял, сказав, что сейчас вернется. Бросил Марьяну. Она успокоилась, потому что выхода нет. Налив в бокал для вина водки ровно до половины, выпила залпом. Осталось поесть напоследок, в смысле перед смертью. Взяла бутерброд с икрой и стала медленно жевать... А умирать не хочется... Только теперь все равно гроб ей обеспечен.
– Мы с вами не встречались?
Она повернула голову и ничего, не поперхнулась. Взявшись одной рукой за спинку ее стула, а второй за спинку пустого соседнего, стоял он, слегка наклонившись к ней. Нет, кусок в горле у нее не застрял.
– Я, дядя, сильно дорогая, чтоб со мной встречаться, – буркнула Марьяна, отвернулась от него и взяла следующий бутерброд с икрой.
– Позвольте вас пригласить?
– Куда? – обалдела она.
– На танец.
Оценив его с ног до головы, Марьяна встала:
– Ну, пошли.
Проходя мимо жены Клочко – к счастью, самого Юрика не было на месте, – Марьяна наклонилась к ней, положив на колени диктофон:
– Не показывайте мужу. Здесь запись. Прослушайте ее одна, вам будет интересно.
Пошла дальше, хмыкнув – перед смертью хоть месть осуществит, а то как-то не охота умирать, не вернув долг. Идя в зал, она вспоминала, чем в шпионских фильмах убивали. Уколом зонтика? У него нет зонта. Шприцем впрыснет яд? Вряд ли он захватил шприц, не знал же, что встретит ее. Ой, да просто застрелит Марьяну, когда она вернется домой. Или когда будет спать, оперативники его впустят, и он ее грохнет.
– Все же мне кажется, мы с вами где-то встречались.
Он говорил тихо, можно сказать, ласкал словами. Марьяна смотрела на него сверху, и ей так хотелось плюнуть в его рожу...
Опер что-то шепнул Лихоносову, тот на глазах помрачнел, на минуту задумался. При этом было видно: он в тупике. Сказав оперу несколько слов, повернулся к ребятам:
– Пойдемте, я вас провожу.
Тимофей, Юля и Дар уехали, а Лихоносов открыл дверцу машины, где находились Ипсиланти с Ольгой:
– Идемте, я покажу убийцу Елецкого.
Показав охране удостоверения, Ольга и Георг заняли удобную позицию у входа в зал, откуда обозревалась танцевальная площадка. Закончился танец.
– Марьяна с ним танцевала, он идет за ней, – сказал Лихоносов и наблюдал, как у Ольги с Георгом округлялись глаза. – Не стоит, чтобы нас заметили вместе. Уходим.
В машине долго держалась пауза. Ипсиланти сник, Ольга, ни к кому не обращаясь, будто сама с собой, говорила:
– Это надо еще доказать... Я не верю... Нет, это просто невозможно...
– Захват бандитской шайки отменяется, – вздохнул Лихоносов. – А так хотелось вывести их под туш вокально-инструментального оркестра. Однако не судьба. Так, опер ведет Марьяну.
Та залезла в машину и была в ярости:
– Ну, что теперь вы со мной сделаете, а? Цементом зальете? Или под лед засунете? Или я утону в ванне?
– Не ори, – вяло бросил ей Ипсиланти. – Тебя сейчас увезут домой и там будут стеречь, как... как артефакт. – И он усмехнулся.
– Ага, значит, в ванне, – кипела Марьяна. – Лучше сразу меня здесь же и прикончите, вам ничего не будет. За попытку к бегству...
– Закрой рот! – рявкнула Ольга. – Тебе, кажется, русским языком сказали, что будут охранять. Увези ее домой, – приказала она оперу.
– Ну, дела... – покачал головой Ипсиланти. – А ведь у меня действительно на него ничего нет, ни одной улики. Только показания Марьяны.
– Показания? – произнес Лихоносов. – Нам остается рассчитывать на показания остальных. К тому же есть две зацепочки, которые могут подтвердить слова Марьяны. Это телефонный звонок с мобилы Елецкого в ночь убийства и... она ведь огрела его багажником до потери сознания. Удар был очень сильный, раз свалил его, значит, он обращался к врачу с травмой. Такие люди здоровье берегут.
– Обращался, – закивал Ипсиланти, усмехаясь своим мыслям.
– Тут появился еще один претендент на нары. Я, честно скажу, думал, Чупахин приходил к Свищевым, но оказалось – не он. Тимофей утверждает, это Богданов, наш бензиновый барон. Кстати, Молчанова на протяжении многих лет является его пассией. Здесь альянс очевиден. Но и Чупахина можно задерживать совершенно спокойно, хотя бы на минимальный срок, а там... как получится. Сегодня всех возьмем, но не здесь, а дома.
Клочко запаниковал, едва увидел, как к нему целенаправленно идут несколько человек. Он кинулся бежать и неплохо справился с короткой дистанцией, но его, конечно, догнали, надели наручники.
Молчанова возвращалась поздно. В две машины погрузили снопы цветов и подарки, а ее величество именинницу везли в третьей. Не дали возможности женщине распечатать упаковки и полюбоваться дарами. Она оказалась сильной, гордо подняла голову и, окруженная оперативниками, прошествовала в машину.
Богданов угрожал. Но угрозы не касались тех, кто его задерживал.
Чупахин раскис. Арест для него явился полной неожиданностью.
Настал черед последнего.
Успех зависел от скорости, поэтому уже к вечеру следующего дня Лихоносов лично приехал в прокуратуру, имея доказательства на руках. Он вошел к прокурору с Ипсиланти и с несколькими вооруженными парнями. Остановившись напротив Льва Кондратьевича, сидевшего за столом, Лихоносов просто сказал:
– Мы за вами.
Головко уже знал о вчерашних задержаниях, посему для него неожиданностью такой поворот не был. Он потер переносицу двумя пальцами, закивал:
– Да, я сейчас... только соберусь.
Лев Кондратьевич взял органайзер со стола, потом подумал и кинул его обратно, затем открыл ящик стола...
Лихоносов прыгнул на стол, но... От выстрела содрогнулись стены. Ипсиланти кинулся к Лихоносову, подумав, что Головко совсем рехнулся и застрелил того. Однако прокурор выстрелил в себе в рот. Лихоносов встал на ноги, выругался:
– Черт! Как я не сообразил? Поистине: кто предупрежден – тот вооружен. Легко же он отделался.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
