Брайант влетел в служебное помещение группы.
Доусон и Стейси покачали головами.
Сержант достал свой телефон.
– Черт, Брайант, своими безответными звонками мы вполне могли посадить ее батарею.
Но он все-таки позвонил. Пока раздавались гудки, у него появилось плохое предчувствие.
В животе у детектива началось дрожание, которое немедленно повторилось и у его молодых коллег. Почему-то у него появилось необъяснимое чувство, что они предали Ким.
Он знал, что Стоун все еще продолжает заниматься доктором Торн, потому что она никак не могла забыть ее. И инспектор много раз пыталась обсудить с ним свои подозрения, а он от нее отмахивался и говорил, что все это ей просто чудится. Сейчас Брайант понимал, что явно недооценил ее решимость. В мире, в котором жила Ким, преступник не мог избежать наказания!
И вот теперь никто не знает, куда пропала Стоун.
– Начнем поиски, – предложила Стейси.
– И откуда же мы их начнем? – поинтересовался Брайант.
Если они трое начнут рыскать по Центральным Графствам в поисках своего командира, то это немедленно дойдет до Вуди, и Ким тогда крепко не поздоровится.
Может быть, и беспокоиться-то не о чем. Могла же она просто выключить телефон. Просто немного отдохнуть. Это была роскошная мысль, но Брайант почему-то в нее не поверил. Он чувствовал, что его друг попала в беду, а он ничем не может ей помочь.
Глава 73
– Не смей, черт тебя побери, называть меня так, – заорала Ким в лицо Алекс.
Та улыбнулась, получая удовольствие от своего нового положения. Она всегда предпочитала быть наверху и смотреть на противника сверху вниз.
Вот теперь она немного повеселится!
– Прости, ведь так тебя может называть только мамочка.
Наградой Торн был взгляд, полный ненависти, который Ким бросила на нее.
В ней так причудливо переплетены любовь и ненависть… Этим она и воспользуется.
Стоун брыкалась и дергалась под ней, но у Алекс были бедра наездницы, и она накрепко припечатала противницу к земле. Все предыдущее время, пока Ким говорила, доктор знала, что, если только ей удастся оказаться наверху, она победит.
Торн никогда не любила насилие, да и в рукопашной схватке инспектор ее превосходила. Но Алекс и не хотела ломать Ким кости. Потому что кости рано или поздно срастутся и Стоун забудет об этой их совместной игре. Нет, слабость лежащей под ней женщины крылась в ее далеком прошлом. Алекс умела виртуозно обращаться с человеческим сознанием, и теперь пора было развалить эту женщину надвое!
– Ты меня сильно заинтриговала, Ким. Ты очень умна, но полностью погружена только в себя. Ты постоянно борешься с той жизнью, которую приготовила тебе Судьба.
– Блестящее наблюдение, но, может быть, хватит уже? Меня дела ждут.
– Ты обычно выбираешь сарказм в качестве своей защитной реакции, Ким. А разве ты не думаешь о защите двадцать четыре часа в сутки? Ведь каждый день ты борешься с той, которой должна была бы стать.
– И кем же я должна была стать, мисс Фрейд?
– Алкоголичкой и наркоманкой! Тот факт, что единственный человек в мире, которого ты действительно любила, умер возле тебя столь ужасной смертью, должен был превратить тебя в убогую, озлобленную личность, полную ненависти на весь белый свет. Ранние годы жизни, проведенные во власти твоей собственной матери…
– Послушай, Алекс, ты так хочешь доказать мне, кто круче? – Ким слегка повернулась.
Торн тут же вернула ее на место. Она наклонилась вперед и еще крепче прижала раскинутые руки Ким к земле. Тело Стоун превратилось в крест.
Теперь их лица почти касались друг друга.
Алекс сделала паузу, чтобы насладиться своей ненавистью.
– Я не первый год занимаюсь такими делами, – она понизила голос до шепота, – и прекрасно понимаю, как ты живешь, Ким. В этой жизни ты не веришь ни одному живому существу, и кто тебя может за это осуждать? Твой брат…
– Оставь его в покое, су…
– Мики был единственным человеком, которого ты любила, а твоя мать забрала его у тебя. Она вас мучила и издевалась над вами до тех пор, пока он не сдался. И тем не менее ты звонишь в клинику раз в месяц, а, Кимми?
Доктор позволила себе сполна насладиться своим триумфом. Эта женщина настолько изломана своим прошлым, что любые воспоминания способны уничтожить ее раз и навсегда.
– Ведь ты живешь, только пока ненавидишь ее, правда? Каждая твоя победа, каждое твое достижение – это еще один средний палец, который ты ей демонстрируешь. Тебя ведь даже не интересует, почему она сделала то, что сделала. Ты не можешь позволить себе поинтересоваться этим. Ведь если ты это сделаешь, может получиться так, что тебе придется простить ее. Поэтому она должна всегда оставаться воплощением зла!
– Ты ничего не знаешь о…
– Я знаю, что у твоей матери приступы агрессивности появляются перед каждой комиссией по УДО. Да, да, Кимми, твоя мать держит себя взаперти ради тебя. Это единственный подарок, который она может сделать своей дочери. Как, по-твоему, это совпадает с тем образом, который ты себе придумала?
