В четырнадцать лет я поступил в семинарию, чтобы готовиться к принятию сана. Моя бабушка поддерживала меня. Она была так горда и счастлива, что я стану священником.
Но через девять лет я ушел из семинарии. Мечта бабушки не сбылась. Хоть она и была разочарована, она все равно любила меня и продолжала заботиться обо мне, пока не умерла на следующий год.
Еще через два года, когда мне было двадцать шесть, я снова почувствовал, что мое призвание — стать священником. Я был готов вернуться и продолжить учебу. За два или три дня до возвращения в семинарию мне приснился самый яркий сон за всю мою жизнь.
Я перенесся в дом, где жила моя бабушка, и увидел ее в углу комнаты. Она была такой, какой я запомнил ее, с волосами, стянутыми в узел, в фартуке поверх шелкового платья.
Когда она шагнула ко мне, ее облик изменился, как будто ее кожа стала прозрачной, а тело засветилось. Она превратилась в прекрасное, молодое и полное жизни существо, наполненное светом.
Бабушка обняла меня. Я никогда не забуду этого объятия, бывшего таким теплым. Она прошептала мне на ухо: «Дэвид, я молилась, чтобы ты стал священником. Я всегда буду молиться и помогать тебе. Ты будешь хорошим священником». Затем она поцеловала меня в левую щеку и исчезла.
Когда я проснулся, я знал, что только что встречался со своей бабушкой! Она преодолела время, пространство и вселенную, чтобы сказать, что счастлива за меня. Я почувствовал спокойствие и больше не волновался, не страшился и не сомневался.
Меня посвятили в сан четыре года спустя, в 1981 году, и я ни разу не пожалел о своем решении. Я знаю, что моя бабушка была рядом и молилась за меня все это время.
Шестидесятилетняя Катрин — учительница и домохозяйка из Вирджинии. Свекор вселил в нее надежду через двенадцать лет после своей смерти от рака. Ее обонятельная ПСК с матерью описана в главе 5.
Это случилось примерно через месяц после операции, которую моей дочери сделали из-за рака. У Кристы был рак яичников, это было обнаружено через два месяца после того, как она окончила колледж.
Это был шок для всех нас! Ее рак находился на продвинутой стадии, появились метастазы и в других органах. Прогноз Кристы был очень плох. В целом, это был очень тяжелый период.
Криста должна была выйти замуж в мае. Когда в апреле она выяснила, что больна, свадьбу отменили. Свадьба нашей племянницы тоже была в мае. Мы с мужем присутствовали на ней, пробыли на приеме около двадцати минут, а затем полетели домой.
В дороге мы молчали. Я откинулась на сиденье с закрытыми глазами, раздумывая над тем, как изменилась наша жизнь всего за один месяц.
Криста была тяжело больна, и это все изменило. Я думала: «В это так тяжело поверить. Подобное случается с другими людьми, просто не верится, что это могло произойти с нами».
Внезапно меня буквально переполнило ощущение присутствия моего свекра! Он просто был там. Я с трудом могла вздохнуть, так на меня подействовало его появление. Это было сильное, утешающее, прекрасное ощущение присутствия, которое мне дарил только свекор и никто другой.
Слезы радости побежали из моих глаз. Он был очень нежен, и я чувствовала его сострадание. Это было поразительно! Я не представляла, что что-то подобное может случиться.
Он сумел проявить во время этой встречи свою сущность, чтобы я знала, что он рядом. Затем в моем сознании появились слова: «Кати, дорогая, ты можешь больше не волноваться. С Кристой все будет хорошо. На самом деле, все уже хорошо! Мы здесь многое смогли сделать!» Я не слышала его голоса. Мой свекор как будто послал телеграмму в мою голову.
Моя дочь пошла на поправку удивительно быстро! Она прошла через химиотерапию и лечение радиацией, но у нее не было этих ужасных реакций, которые чаще всего возникают у людей. Ее выздоровление проходило очень гладко.
Криста вышла из этого совершенно новым человеком. Она все решила делать по-иному. Она вышла замуж, но за другого человека. Наконец, при осмотре в двадцать лет, доктор объявил, что ее выздоровление — настоящее чудо!
Мередит — сорокатрехлетняя домохозяйка из Саскачевана. Ее любимый Вик помог ей через семь лет после своей смерти.
Однажды я спускалась по лестнице, споткнулась и повредила колено. Мне было ужасно больно! Я поехала в больницу, где мне сделали снимок. Врач сказал: «Трещина кости». Он дал мне костыли и сказал, что я не должна наступать на ногу еще шесть-восемь недель.
Вечером я уснула и увидела этот смешной сон. Я оказалась в очень умиротворяющем месте. Там был Вик! Он смотрел на меня с заботливым и понимающим выражением.
Вик сказал: «Я хочу посмотреть на твою ступню». Я ответила: «Я не думаю, что ты можешь что-то с ней сделать. Ты же не врач». Он возразил: «Просто вытяни ногу и дай мне свою ступню».
Он взял ступню и покрутил ее из стороны в сторону. Я услышала, как что-то щелкнуло, но больно не было. Затем Вик сказал: «Когда ты проснешься, то сможешь ходить. Но будь осторожна, она должна зажить».
Я тут же проснулась, мне нужно было сходить в прачечную. Не думая, я случайно встала на ступню и поняла: «Она не болит!» К моему удивлению, со ступней все было в порядке, а я могла ходить! Я поблагодарила Вика вслух.
Я полагаю, что Бог посылает нам на помощь дорогих людей.
Полетт — медсестра, работающая в больнице на Аляске. Она была раздавлена горем, когда ее четырнадцатилетний сын Николас умер.
Дети верят в то, что будут жить вечно — они не думают о смерти. Мой сын Николас боялся идти в старшую школу. Он сказал другу, что примет немного таблеток, чтобы плохо себя почувствовать и не идти туда. Но он зашел слишком далеко и умер.
В ночь после смерти Николаса я ложилась спать и услышала звуки, доносящиеся из его комнаты. Я почувствовала, что должна туда зайти. Я так и сделала. Там я села на кровать. Я сказала: «Я здесь. Чего ты хочешь?» Я была очень зла на него.
Казалось, что душа Николаса была там, его присутствие наполняло всю комнату. Он сказал: «Мама, прости меня за то, что я сделал. Я не хотел. Мне так страшно!»
Я сказала: «Николас, найди своего дедушку. Он позаботится о тебе. Все будет в порядке. Просто найди его». Мой отец и мой сын оба умерли в День труда, с интервалом в четырнадцать лет.
Я перестала понимать, что происходит. Мне стало так страшно, что я побежала наверх и, дрожа, прыгнула в кровать.
Когда я проснулась на следующее утро, то подумала: «Что я сделала? Николас даже не знал моего отца!» Я так боялась, что сказала что-то не то, и злилась из-за этого на себя.
Весь день я продолжала повторять: «Николас, ты должен дать мне знак, что ты в порядке. Мне очень это нужно! Как мне жить дальше, если я не буду знать, что с тобой все хорошо?» Я пошла в церковь и помолилась о том, чтобы узнать, нашел ли Николас моего отца.
