…………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………….. с одной стороны, Селевк, заключивший союз с Полиоркетом, с другой – Птолемей и Лисимах, договорившиеся выступать совместно, поскольку в одиночку ни тот ни другой не способны были сражаться со всей Азией. Что касается македонского Кассандра, то он, тяжко хворая, предпочел на словах остаться в стороне, на деле же, чем мог, оказывал поддержку Лисимаху, не столько из вражды к Селевку, сколько опасаясь Деметрия, чье имя день ото дня становилось все более любимым в Македонии, весьма огорченной оскорблением эллинства варварами в долине Ипса. Хоть власть Кассандра была довольно крепка, но, предвидя скорую кончину, сын Антипатра тревожился за судьбу любимого сына своего Филиппа и желал бы покончить с самой возможностью возникновения у Полиоркета мысли о македонском престоле……………………………………………………………………………………………………………….
…………………………………………………………………………
в нелегких раздумьях, однако к окончательному выводу долго не мог п…………………………………………………………………………………………………амом деле: окончательная победа врага – Птолемея означала бы для него утрату Тира, Сидона, а возможно, и Саламина Кипрского; безусловная победа друга – Селевка неизбежно влекла бы такие же следствия; иными словами, ни фараону, ни владетелю Вавилонии Полиоркет не мог желать полного успеха………………………………………………………сперва в строгой секретности, не с посольствами, но с доверенными людьми; Птолемей готов был отказать в поддержке Лисимаху, если Деметрий станет сражаться только лишь с царем Фракии, предоставив египтянину решать спор с Селевком один на один…………………………………..не могло быть решено в краткие сроки.
Не умолчу и о радостном.
Весною года 476 в Эфес, где располагалась ставка Деметрия, прибыл муж достойнейший и ученейший, афинянин Киней, более пяти лет пребывавший в тягостном заключении у Кассандра. Долгие годы вся просвещенная общественность Эллады боролась за освобождение Светоча мысли и демократии, однако жестокий тиран, цареубийца и клятвопреступник Кассандр неизменно оставался глух к словам увещевания и протеста, скверными словами характеризуя свое понимание роли общественности как таковой и философов, в частности. Глупец! Не презрение ли к демократии стало последней каплей, переполнившей чашу терпения богов?! Тяжкий недуг, ниспосланный небожителями в наказание за все зло, совершенное сыном Антипатра, заставил мучителя по-новому посмотреть на многое и, постигая ужас своего страдания, понять боль страдания чужого. Так или нет, но базилевс Македонии выпустил из узилища невинного страдальца. К чести Кинея, добавлю: благородный философ ни единым скверным словом не отозвался о своем тюремщике, явив тем самым светлый пример всепрощения, столь редкого в наши темные дни……………………….сте с тем, зная Кинея с давних времен, отмечу: годы заточения изменили ход его мыслей, сделав кое-что непонятным, а иные из парадоксов даже и неприемлемыми с точки зре…………………………агодарил весьма учтиво, однако отказался от предложения наотрез, заявив Деметрию, что, хоть и дорожит его гостеприимством, но служил и впредь готов служить лишь только юному Пирру эпирскому, и никому иному! Разумеется, уже не в качестве наставника, но в роли советника, если, конечно, молосский царь полагает, что советы его могут быть полезны в дальнейшем. Пирр же, хотя и не мальчик уже, но юный воин, покрывший себя славой, услышав эти слова, прижал Кинея к груди и воск…………………………………………………………………и даже сам Полиоркет, как никто, умеющий ценить ист…………………………вство, хоть и был немало раздосадован нежданным отказом, однако не мог не приз……………………….лся от слез, сказав: «Пусть же так и бу……………………………………………и сколь трогательно!
Между тем, спустя некоторое время после описанных событий, в гавани Эфеса причалили египетские корабли, и посланцы Птолемея, во всеуслышание заявив о своем прибытии, ни от кого не скрываясь, явились во дворец, дабы….»
Эфес.
Ранняя осень года 476 от начала Игр в Олимпии
– Нет. Хватит об этом!
– Но почему, Киней? Ты ведь единственный, к чьему мнению Пирр прислушивается…
– Именно поэтому.
– Послушай, Киней…
– Нет уж, теперь послушай ты, Гиероним! Мы сидим почти три часа, и все это время ты ходишь вокруг да около вместо того, чтобы назвать вещи своими именами, хотя оба мы отлично понимаем, в чем дело!
– Право же, Киней!..
– Не надо перебивать! Мне тоже хочется покрутить хвостом. Ты неплохо владеешь иносказаниями, Гиероним, так вот не откажи оценить и мои способности. Итак. В конце концов, что здесь такого? Царь Египта, между прочим, старейший из друзей Божественного, приглашает царя Эпира, заметь, своего родича, пусть и очень дальнего, погостить на берегах Нила. Ну и что? С какой стати я, и ты, и все мы должны вмешиваться в семейные дела базилевсов?!
– Зачем ты так, Киней?
– Ах, проняло! Да затем, чтобы ты понял, насколько смешно выглядели твои разговоры. Смешно и глупо.
– Киней!
– О! Ты сердишься, значит, неправ, Гиероним! Помнишь ли, как нас учил наставник Эвмен?..
– Я все помню. Но…
– Без «но». Или будем говорить начистоту, или давай все же начнем пить вино. Надо признать, эфесское очень недурно.
– Ты стал жестоким, Киней!
– Скорее, жестким! И это хорошо, Гиероним, можешь мне поверить. Во всяком случае, лучше лицемерия…
– Научился у Кассандра?
– Мимо, друг мой, мимо! Он – несчастный человек, Кассандр Македонский. А вы сделали из него пугало, хотя сами не лучше! И кстати, у него есть чему поучиться! Он, по крайней мере, не лжет, и сам отвечает за совершенное! Впрочем, речь не о нем. Речь, если я не ошибаюсь, о Пирре. Ты полагаешь, что ему следует отказаться от приглашения Птолемея. Потому, дескать, что Деметрий очень к нему привязан. Что и говорить, причина уважительная донельзя!
– Не нужно иронии. Деметрий действительно любит Пирра.
– Насколько мне известно, милый, еще больше Деметрий любит гетеру Эвфимию, прозванную «Еще-еще!»…
– Зачем ты так, Киней?! Мальчик слишком похож на покойную Деидамию!
– Которой Деметрий наставил такие рога, что уж не знаю, как несчастная женщина уместилась в могиле?
– Не смей!
– Прости, меня занесло. Я был не прав. Но шутки в сторону. Пирр не девица в соку, чтобы его любить. И, между прочим, не мальчик. Пирр – царь. Притом – настоящий царь, а не избранный войском. Ты помнишь об этом?
– Но…
– Царь по крови. Его можно убить, но нельзя лишить права на диадему. Кстати, на македонскую диадему – тоже, коль скоро род Аргеадов прервался.
– При чем тут это?
– А при том, что отсюда следует вопрос: способен ли Деметрий позаботиться о возвращении Пирра в Додону? И захочет ли сделать это?
– Если бы…
– Да, да, да! Если бы не Ипс, если бы не финикийские сложности, если бы не интересы Селевка, в общем, если бы во рту росли грибы, как говорят в Македонии. Не нужно! Я спросил, и прошу ответить.
