Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
* * *
Валери появилась после заката. Материализовалась из тьмы, едва видимая в кровавом мерцающем огне костра; кинула сумку с припасами к ногам Брюкса, теперь она таскала практически одни консервы. Больше не было волшебных конвертов из фольги, которые, стоило их порвать, моментально разогревали жаркое или охлаждали мороженое. Похоже, с едой в городах становилось все хуже.
Дэн буркнул, приветствуя вампиршу:
— Не видел тебя уже с…
И не смог вспомнить, сколько. Она привезла его сюда — это запало в память. А привезла ли? Иногда в голове мелькали картинки: промоченный дождем берег; человек, решивший, что ради устройства из металла и пластика стоит умереть. Одинокий глаз с висящими обрывками жил и нервов: такой мутный, что еще чуть-чуть — и сканер сетчатки не открыл бы им дверь. Пара поляризованных очков в руке Валери и ужасные светящиеся глаза, смотревшие прямо сквозь Брюкса, когда она щелкнула оскаленными зубами и спросила: «Можно?»
Он вроде бы сказал «да» и «пожалуйста». Почти скулил. Она была милосердна — надела очки, слегка замаскировалась. Лев сделал уступку агнцу.
Сегодня ночь озарял не только свет костра: на северо-восточном горизонте мерцало тусклое оранжевое сияние — зарево пожара, отразившееся от низко нависшей облачной гряды. Брюкс предположил, что это где-то около Бенда.
Он ткнул ей за плечо:
— Это ты сделала?
Она даже не оглянулась:
— Нет, ты.
Он кивнул на кашу из мяса ящерицы, шипевшую на огне, и протянул полусъеденный батончик «Витабар», чтобы разрядить обстановку. Валери покачала головой:
— Я уже поела.
Даже сейчас он почувствовал облегчение.
Дэн откинулся на угол разбитого и пустого мавзолея:
— Нашел сегодня свою комнату.
Точнее, откопал свои очки — одной линзы нет, другая превратилась в паутину трещин — и лишь потом признал остатки кельи, где скоротал последнюю ночь на Земле, прежде чем отправиться к Солнцу. Остаток дня он провел в поисках, ползая по полу комнаты на коленях.
— Думал, там кто-нибудь что-нибудь оставил, но…
В огне костра ее зрачки горели угольками.
— Это неважно, — сказала Валери, но, кажется, за ее словами таилось что-то еще.
Брюкс не совсем понимал, как это стало ему известно: наверное, дело было в еле заметном признаке того, как Валери держала себя, а может, в непроизвольно дернувшейся губе, которую его подсознание заметило, расшифровало и выдало в форме краткого отчета…
…«не тот масштаб: посмотри вглубь»…
…и неожиданно Брюкс узрел истину: Двухпалатники, эти транслюди с роевым разумом, его знали. Знали, кем он работал, на кого учился и что делал в пустыне. Ответы, оставленные монахами, предназначались только ему и никому другому: они были едва различимыми, чтобы не оказаться в неуклюжих руках криминологов из простых смертных, и чрезвычайно выносливыми, чтобы бомбы и бульдозеры не могли их уничтожить. Повсеместные, неразрушимые и невидимые для всех, кроме их непосредственного адресата.
Дэн мысленно пнул себя за то, что не увидел этого раньше.
Правда, он так и не понял, почему сейчас ему пришла в голову подобная мысль: какие подсказки он прочел в теле Валери, были они намеренными или невольными? Последнее время такое происходило все чаше: будто пустыня прочистила ему голову, вымыла прочь электронику и интерференцию, повсеместный квантовый хаос XXI века, оставив острый чистый разум, как у свежего выпускника университета. Возможно, эта вновь обретенная ясность уже не раз спасла Брюксу жизнь. У него появилось дурное предчувствие, что неправильный ответ на какой-нибудь вопрос, заданный Валери у костра, мог повлечь за собой суровую кару.
«Интересно, так чувствуют себя люди с имплантатами?» — подумал он. Конечно, это была чушь. Он уже несколько недель не принимал когнитал, но даже видел лучше, чем обычно. Лица в облаках. Образы, от которых мозг словно чесался. Ракши бы им гордилась.
Чего уж! Кажется, им гордилась даже Валери.
* * *
Вампирша навешала его все чаще. В первый раз вообще казалась тенью с лицом: мелькнула и пропала так быстро, что Брюкс счел ее посттравматическим воспоминанием. Но шесть ночей спустя она вернулась, потом еще через две, а затем просто осталась, скрывшись во тьме за костром: лишь два светящихся глаза парили в черноте.
Поначалу Брюкс решил, что она опять с ним играет и получает садистское удовольствие от страха жертвы. Но потом вспомнил, что ничего подобного Валери никогда не делала; к тому же явно не хотела его убивать: факт того, что он до сих пор не умер, являлся лучшим доказательством ее намерений. Однажды ночью Брюкс решил бросить ей вызов и крикнул в ночь: «Эй! Тебе когда-нибудь надоест изображать из себя монстра?» — И она вышла на свет: руки развела, губы поджала; наблюдала за тем, как он смотрит на нее. Спустя несколько минут Валери ушла, но Брюкс понял, чем она занималась. Вампирша была антропологом и приучала примитивного дикаря к своему присутствию. Приматологом из прошлого, втирающимся в доверие к обреченной колонии бонобо: последнее исследование перед тем как весь вид отойдет в мир иной.
Теперь она иногда сидела с другой стороны костра и загадывала ему загадки; вела себя как демонический инквизитор, оценивающий его пригодность прожить еще ночь, задавала вопросы о коммивояжерах и гамильтоновых циклах. Брюкс поначалу пришел в ужас: боялся и отвечать, и не отвечать, убежденный, что хоть Валери и держит его в живых, но ее интерес пропадет моментально, стоит ему хоть раз сесть в лужу с разгадкой. Он выкладывался по полной, но знал, что недостаточно хорош. Да что он вообще знал про упаковку контейнеров и полиномиальное время? Как смертный мог угнаться за вампиром? Однако Валери его до сих пор не убила. И не превратила в камень с помощью пары слов. Не выстукивала странные ритмы кончиками пальцев и не оставляла изменяющие разум иероглифы, выцарапанные на песке. Они уже были выше этого.
К тому же Дэн начал угадывать правильные ответы, хотя не очень понимал, как это делает.
* * *
Брюкс отправился на поиски с очевидного указателя: волшебной чаши для омовения и упрямого пятачка зелени, опоясывавшего ее зеленым зрачком. Взял образцы воды, соскреб пару крошек с камня, выдернул травинки из земли и все прогнал через баркодер. Нашел кучу обычных бактерий и парочку чистопородных, в большинстве своем гнилых от горизонтального переноса.
И только одна из них светилась в темноте.
Конечно, все было не так очевидно: судя по крохотной плотности, которую показала машина, ночью никто не увидел бы ее невооруженным глазом. Флуоресценцию Брюкс вычислил по последовательности гена: 576 нуклеотидам, которых здесь не должно было быть, — линии сборки для протеина, светившегося красным в присутствии кислорода. Своего рода маркеру, маяку.
Поначалу Брюкс не смог ничего прочитать: видел свет, но другие гены казались ему ничем не примечательными. Как дорожный знак в пустыне без всяких дорог. Тогда он позволил вести себя рукам и ногам — ответ находился где-то рядом.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
