Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Литературный невольник вертел головой, жадно оглядывал внутренности издательства и уверенно вёл господ, имея привычку к подобного рода заведениям. Навстречу им попадались словно озабоченные всеми тягостями мира сотрудники в ошейниках и без или обгоняли, спеша по служебным делам. Каждый держал в руке бумагу, от листка до прижатой к груди кипы. За дверями барабанили и позвякивали мелкие механизмы, под полом гудела и стучала мощная машина, создавая в здании фон деликатно работающей фабрики. Подхваченные деловой круговертью посетители донеслись до прохладной клети с каменной лестницей.
— На третьем этаже, — повторил Донцов наставления охранника.
Идти опять пришлось вдоль всего коридора. Щавель, впечатлённый громадой предприятия, бесстрастно взирал на бронзовые таблички. «Корректоры» и ниже приклеена бумажка «Соблюдайте тишину!». На чёрной дубовой двери покрывшаяся нефритовой патиной доска мрачно возвещала «Самотёчная», и Жёлудь инстинктивно шарахнулся от этой юдоли скорби, а Дарий Донцов покосился на неё свирепо, но в то же время грустно и с недоумением. Наконец, дошли до комнаты с весёленькой, натёртой с утра суконкой табличкой «Директор».
Дарий Донцов услужливо постучался.
Подождали. Тишина.
Щавель повернул ручку и открыл. В комнате оказалась приёмная с креслами и диванами, а также секретарским столом, только что брошенным. Крупная чашка с чаем ещё дымилась.
— На ловца раб бежит, — обосновал Щавель счастливое отсутствие всяческих препятствий в виде подручного и посетителей, — а к хорошему охотнику зверь льнёт.
Он прошёл к двери кабинета, небрежно стукнул костяшками пальцев по притолоке, отворил и вторгся, сопровождаемый свитой.
Без посетителей не обошлось. В огромном, с понтом обставленном кабинете, за директорским столом величиной с площадь сидел одетый в полосатый костюм Отлов Манулов, а напротив на мягком стуле расположился господинчик в мятом сереньком сюртучке. Длинные волосы потомственного свободного художника были небрежно подвязаны в конский хвост и спадали до середины спины, словно вместо головы у господинчика на плечах помещался миниатюрный конский зад.
— Писатель, который не может себя прокормить, гениальный писатель. Все остальные, максимум, талантливые, — громко втирал Манулову господинчик, развлекая директора издательства.
Отлов Манулов ожидал, скорее, секретаря, чем визитёров, однако сразу широко улыбнулся.
— Какие люди! — хлопнул он ладонью по бумагам. — Рад видеть, рад видеть! Присаживайтесь, пожалуйста.
— Авторы не патроны, не кончаются, — смиренно заметил господинчик.
Прерванная светская беседа незамедлительно перетекла в другое русло. Дарий Донцов сноровисто расставил стулья господам и сам уселся чуть позади, не прячась за спинами, но соблюдая дистанцию.
— А это Дарий Донцов, — представив господ, объявил Манулов.
— Неужели? — официозная скука на лице господинчика сменилась неподдельным интересом. Он разглядывал литературного раба словно редкую драгоценность, бездушную и безмолвную. Взглядом опытного ценителя поздравил владельца издательства как коллекционер удачливого коллегу. — Вот это да!
Он встал и, перегнувшись через стол, почтительно пожал руку Манулову.
— В принципе, мы всё с вами обсудили, — подвёл директор итог разговору с господинчиком. — Идите в отдел кадров, оформляйтесь, Натэлла вас проводит. Кстати, где она? — Манулов подёргал свисающий с потолка толстый шнур в бархатной оплётке.
В дверях возникла секретарша с выдающимся бюстом, длинным носом и большими ушами, но не ослиными, то есть не преждерожденная, а просто высокими и острыми.
— Ой, — спохватилась она, узрев провороненных посетителей.
— Натэлла, проводи господина в отдел кадров и напечатай приказ о зачислении, данные он тебе укажет, на должность редактора-угнетателя.
— Сию минуту, господин Манулов, — кивнула эльфийка.
Господинчик вышел не прощаясь, как настоящая богема.
— Театр сгорел, редакторы остались, — вздохнул директор издательства. — Не бросать же специалистов.
— Где пир духа, там голод и разруха, — проронил Щавель.
Он раскрыл бювар, протянул Манулову грамотку на бренд Дария Донцова. Директор надел очки в тонкой стальной оправе и стал похож на учёного кота. Наступила минута молчания, за время которой он внимательно изучал основополагающий документ.
— Превосходно, — сказал он, снимая очки. — Давайте я покажу рабочее место и мы оформим договор.
В творческом цеху шёл производственный процесс. Пролетарии умственного труда сидели за станками и молотили по клавишам, выдавая на-гора листы печатного текста. Каждому был выделен отгороженный загончик, в котором рабочий мог заниматься полезным для предприятия делом. Поодаль сумрачные кустари запиливали на коленке свои нетленки. Чёрные мысли литературных негров оставляли следы на бумаге, которым вскорости предстояло властвовать над думами народа и сподвигать впечатлительную молодёжь на свершения и преступления. Промеж рядов ходили зоркие редакторы, помахивали семихвостыми плётками. Следили, чтоб авторы не отлынивали и не слишком задумывались, ибо от первого выработка меньше, от второго продажи ниже.
— Чтобы роман привлекал читательское внимание, он должен быть по-настоящему незамысловатым. Тогда его станут любить и помнить, его будет легко и приятно перечитывать, а имя автора заслуженно останется в веках, — проводя гостей по фабрике письменной культуры, издатель сладко улыбался. — Мой девиз: бей автора молотом, будет автор золотом.
Слова шефа достигли ушей редакторов. Осенённые кнутом творцы вдвое быстрее заработали.
— Это мой литературный адок, — похвастался Манулов, обращаясь непосредственно к Донцову. — Будете хорошо работать, переведу в литературный садок, где сидит крупная рыба. Отдельный кабинет, поилка, искушённые в драматургии и композиции синоптики для сочинения синопсисов, чтобы не отвлекать от писания, и редактор только читает написанное, а не подстёгивает.
— Давно мечтал о такой работе!
— Сработаемся, — он поглядел поверх очков на Донцова.
От хищной улыбки зверя у Жёлудя мурашки по коже забегали.
— Дело автора — бояться, — кротко, но чётко вернул подачу Дарий Донцов.
— У нас говорят дело мастера боится, — Щавель знал много пословиц.
— Да, господин, — ответил литературный раб. — Боится и бежит во всю прыть, поэтому остаётся несделанным.
Старый лучник понял, что Дарий Донцов очутился на своём поле и лучше с ним не состязаться в словесах, дабы не принять посрамления и для очистки чести не попортить имущества, теперь уже чужого.
— Имущество, имущество… Был упырь и тот убежал из домашнего каземата, — вздохнул Отлов Манулов. — Дал объявление в газету, да толку…
— Зачем вам упырь? — поинтересовался Щавель.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
