Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Нужно было встряхнуться еще раз.
Через несколько минут он вспомнил, что сегодня будет – ужин в «Беседках», в квартале, где привыкли развлекаться высокородные, а потом – в гости. Гости. Как я туда пойду такой грязный, весь в крови? А, нет… Я чистый, на мне мягкая удобная одежда, калли вычурного покроя, неприметный на улице в сумерках плащ… Его встряхнуло от хвоста до головы. О боги. Это действительно был кошмар.
Он расслабился и попытался сосредоточиться, убеждая себя, что смотрит на солнце.
Беседки были действительно беседками – с плетеными стенами и крышей из каких-то хворостин. Вместительное полукруглое помещение, где были расставлены столы, вмещало не менее тридцати человек. Всего беседок было пять, и между ними бегали ловкие разносчики. Пахло вкусно.
Здесь не только пили, но и ели, а за столом можно было встретить не только высокородного, но и купца, и даже мастера. Кое-где встречались судебные чины, знахари с сумками из ящеричьей кожи, ученики и выпускники имперских школ – то механики, то художники-резчики, то певцы – и все они говорили с высокородными непринужденно.
В первое свое посещение Таскат почему-то ожидал, что представители здешних трех городских… сословий будут сидеть за разными столами, а если говорить друг с другом, то приказывая или бросая реплики на ходу. Но ничего подобного не происходило.
Красота! Он принял бы это за торжество демократии, если бы «Беседки» не были излюбленным местом для подписания сделок. Мастера договаривались с купцами, купцы – с высокородными, а порядок заключения устных договоров был определен раз и навсегда. За любым столом можно было найти свидетеля, а то и троих, и если бы вы попытались кого-то обмануть, ничего бы не вышло. Здесь, следуя давней традиции, обходились без жрецов.
Козырять друг перед другом никто не собирался. Мастер – иной, чем высокородный, купец – иной, чем мастер. Зачем же пускать пыль в глаза перед тем, кто тебе и так не равен?
Деловая жизнь сегодня шла своим чередом. Он подумал, что если в его родной земле художник сначала приглашает к себе в дом гостей, устроив бурную вечеринку, а потом приглашает купить свою картину, то здесь все наоборот.
Тихие разговоры, расчеты вполголоса… Интересно, много ли выторгует тот, за дальним столом, вынувший коробочку с невиданно прекрасным кольцом?
Картина сильно напоминала не мирное застолье, а какую-то массовую скупку краденого…
Охрана, конечно же, не окружала господина посланника, мешая ему обедать, и не осталась на улице торчать перед воротами. Слуга увел неизменных спутников господина посланника в каменный белый домик ближе к кухне, туда, где располагались все слуги прибывших сюда важных господ. Его удивляло еще и то, что охранники, телохранители, стражники, служанки и их спутницы не смешивались друг с другом, как вода и масло, и не болтали о своих господах: так, стража господина посланника не стала бы перемывать ему кости, сидя на соседних скамьях со свитой заезжего купца.
Сохранить лицо в Аар-Дех всегда было важнее, чем удовлетворить любопытство.
Таскат медленно потягивал белый сок, уставившись в тарелку и слушая чрезвычайно интересный разговор за соседним столом, когда его слуха достиг пронзительный вопль:
– Одежда работы мастера Кийли! Работа мастера! Покупайте, как только сможете!
«Как только сможете»… Что за бред!
Минуточку…
Одежда работы мастера Кийли… Почему не одежда, сшитая мастером? Почему раз в месяц он всегда видит объявление этого горе-портного то нацарапанным на стене, то выдавленным на глине в самом низу доски «Общей газеты», то на листке этой единственной оставшейся газеты… и что-то там было про знак?
– Эй, малый! Подожди! – крикнул он шепотом и вышел из-за стола.
Никто его не услышал.
Разносчик исчез в белом тумане, и поймать его было невозможно. Таскат прошел еще немного, огляделся и увидел, что находится в знакомом квартале, где стоит дом незадачливого Хэнрох Ольмитта. Совсем забыл карту города, о боги, надо же так… В голову пришла хорошая мысль: тогда посланника несли в паланкине. Но сейчас он идет пешком. Что мешает этому господину, пока он один, тихонько осмотреть соседние улицы? Где он ужинает, никто не знает.
Охрана наверняка сидит в помещении для слуг, а после казни того мускулистого парня, помешавшего его разговору с высокородным шантажистом, никого не попросят шпионить за своевольным господином больше обычного. Может быть, недели через две…
И еще целых два часа до визита…
Он шел по мостовой среди тающих клочьев тумана, помахивая тростью, и искал знакомые стены.
Знакомых стен на первый взгляд было великое множество. Сон отличался преувеличенной резкостью деталей, яркостью красок, и в конце концов все затмил цвет крови, лившейся из разорванных вен. Наяву черные стены казались тускло-серыми, мостовая чуть поблескивала, и сияло волшебное очарование тишины, затопившее улицу, и тусклое небо… И полированный гранит окантовки, к которой так удобно прислониться пылающим лбом…
Таскат позволил своей интуиции вести себя по тонкой нитке, как ей будет угодно. Вести до конца.
Он с наслаждением прижался щекой к серому, холодному, гладкому камню, постоял так с минуту, чтобы вобрать в себя сладость влажного воздуха…
Вот она, трещина в стене.
Вот она.
Он тщательно осмотрел дом.
Дом, судя по всему, был покинут. На тяжелой темной двери висел огромный замок, фасад давно никто не отмывал, и никто не чистил резные каменные узоры. Окна были закрыты ставнями. Но Таскат знал, очень хорошо знал, что здесь – то место, на поиски которого он потратил целых полгода.
Жаль, что сейчас не войти.
Очень жаль.
Он еще раз окинул взглядом тяжелую серую стену, оперся на трость и похромал туда, где его ждали бедные охранники.
– Что вы тут ищете, господин? – окликнул его какой-то смелый прохожий. – Вы заблудились?
– Портного.
Прохожий сразу перестал быть любезным.
– Еще один! Да неужели для проклятого общего листка дехины значат больше, чем доброе имя нашей улицы?.. Говорят – оплатили заранее, и печатают чуть ли не каждый месяц…
– Так вы говорите, здесь нет?.. – вежливо уточнил Таскат.
– Это улица Хайбурх! Сколько раз говорить! Весну с осенью путаете? Здесь ничего нет! Портные не живут в Осеннем квартале!
44
Сэхра сидел у костра и рассказывал:
Однажды к богине пришли женщины – много встревоженных женщин, взрослых женщин, и у самой старшей из них уже были внуки.
Были женщины с именами и две сахри, державшиеся просто, не боявшиеся поднять глаза. Это обрадовало Сэйланн.
– Мы могли бы учиться и у твоих учениц, но мы не знаем, как! – сказала самая смелая. – Мы знаем, что тот, кто хочет учиться, учится, но нам застилает небо дым, и дыма все больше.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
