— Наверное, нам пора, — пробормотал Дуглас, с тревогой переводя взгляд с обеспокоенной Валери на бледную Шанталь.
— Нет, Дуглас, — упрямо перебила Клер. — Ма, нельзя сначала намекнуть на то, что случилось нечто ужасное, а потом уехать, ничего не объяснив. Думаешь, после этого мы хотя бы на минуту сомкнем глаза, гадая, в чем дело? Ты слишком эгоистична!
Дуглас открыл рот, но тут же закрыл.
— Полагаю, ты права, — капризно процедила Валери. — Но сначала я сяду.
Джуд вдруг пришло в голову, что мать по-своему наслаждается всеобщим вниманием. Но она забыла эту немилосердную мысль, едва Валери начала рассказ. И сразу стало ясно, что это всего лишь часть большой истории, в которой замешана вся семья.
— В юности я была немного… неуправляемой. Верно, ма?
— Истинная правда, — кивнула бабушка.
Растерянная Джуд вдруг поняла, что бабушка все знала с самого начала.
— У нас была веселая компания. Все случилось, когда мне исполнилось двадцать. В июле у кого-то из нас был день рождения. Ах да, у Йена Хейса. С тех пор я его не видела. Он нашел для вечеринки великолепное место — старую заброшенную башню. К тому же хозяев там не было. Он все организовал: музыку, выпивку и тому подобное. А я пришла с классным парнем, в которого была влюблена. Его звали Марти. — Она помедлила. В глазах застыло странное отчужденное выражение.
«Марти… то имя на скамейке в деревне, — вспомнила Джуд. — Мальчик, который погиб».
— Продолжай, ма, — нетерпеливо бросила Клер.
— Когда пабы закрылись, мы поехали туда. Было уже темно. Пугающее местечко, словно возникшее посреди пустыни. И мы оставили машины на тропе и пошли на свет фонарей, которые Йен выложил в лесу. Это походило на безумие: девушки в дурацких туфлях и коротких юбках и Марти с ящиком пива. Йен разжег большой костер рядом с башней — все очень романтично, — и конечно, мы пустились во все тяжкие.
— Доктор сказал, почти все вы курили марихуану, — холодно перебила Шанталь.
— Совершенно верно, — отмахнулась Валери. — А чего вы ожидали?
— Это была одна из причин, по которой его семья пыталась подать на нас в суд.
— Но все это не имело ко мне отношения! — Валери безуспешно попыталась натянуть подол юбки на узловатые колени.
— Мама, да говори же, — взмолилась Клер.
— Не помню, сколько времени прошло, прежде чем Марти предложил подняться в башню. Йен сказал, что она заперта, но Марти заявил, что не выезжает из дома без набора инструментов. Он достал их из багажника, и несколько человек решили взобраться на самый верх. Я не хотела идти, но потащилась вслед за Марти. Лестница была высокой, голова кружилась, мы все визжали от страха. Наконец мы набились в маленькую комнату. Марти нашел ее удивительной. Но девочкам она не понравилась, и мы все решили спуститься. Мне было не по себе и тоже хотелось уйти. Девочки и один мальчик спустились вниз, но Марти включил фонарь и увидел, что в потолке виднеется крышка люка и к нему ведет еще одна лестница. Йен придержал лестницу, и Марти поднялся на крышу. Открыл дверь, исчез наверху… и больше я его не видела. Она прикрыла рот изящной, ухоженной рукой.
— Он упал, верно? — тихо спросила Шанталь. — Ему не следовало подниматься наверх в таком состоянии. Так сказали в полиции. Он подошел слишком близко к краю и потерял равновесие.
— Он упал, — кивнула Валери. — Но мы не знаем почему. Нас никто не слушал. Йен тоже взобрался наверх, как раз чтобы увидеть удивленное лицо Марти. Он смотрел не на Йена, но тот не мог понять, на что именно, потому что мешала поднятая дверца люка. Вот тогда Марти отступил, потерял равновесие и перевалился через парапет. Он так кричал! До самого конца. Никогда не забуду этот крик. Я пыталась подняться по лестнице вслед за ними, но Йен вернулся к нам, и мы услышали вопли собравшихся внизу, поэтому стали спускаться. Около самого подножия я споткнулась и полетела на землю. Очнулась в больнице. Голова ужасно болела и была забинтована.
— Это был сущий кошмар, — добавила бабушка. — И мы ни разу не видели мальчика. Ничего о нем не знали. Отец был вне себя. Но я напомнила, что с Валери все в порядке и что, может, это для нее станет уроком.
— Но кое-кто утверждал, что это наша вина, — расстроенно пробормотала Шанталь. — Конечно, можно понять семью мальчика, пережить такое горе… Но они требовали, чтобы мы снесли башню и заплатили за моральный ущерб. Нелогично. К счастью, судья согласился с нами. Но муж все равно выплатил им некоторую сумму.
— Ты в порядке, дорогая? — Дуглас погладил жену по руке.
Валери кивнула.
— Все это не имело ко мне отношения, — бросила она, поджав губы. — И не вернет Марти.
— Нет, конечно, нет.
Все немного помолчали. Почти сорок лет прошло после той трагедии, а эмоции по-прежнему захлестывали! Почему мама не упоминала о столь значительном событии в ее жизни?
— Мама, что, по-твоему, случилось на крыше башни? — прервала всеобщее молчание Клер.
— Марти и Йен наверняка выпивали и покуривали травку. Я терпеть не могла косячки, меня от них тошнило, так что все прекрасно помню. В комнате на башне была странная атмосфера. Не знаю, стоит ли верить Йену. Марти мог просто потерять равновесие и упасть. Йен не толкал его, он все время стоял на лестнице. Что касается рассказанной им истории… Не знаю, может, все это ему привиделось. Но мне было жаль Йена, хотя коронер не заинтересовался его рассказом.
Через несколько месяцев я ушла из дома и устроилась секретарем, а потом встретила вашего отца. Я утаила от него это происшествие. Он был таким порядочным и честным, ваш отец. После свадьбы заговорить об этом стало еще труднее, особенно потом… В общем, я никому не сказала, кроме Марти. Ваша бабушка знала, конечно, ей сообщили в госпитале. Когда это случилось, я была на третьем месяце. Я потеряла ребенка Марти.
В комнате воцарилась потрясенная тишина. Наконец.
— Какой ужас, ма! — пролепетала Джуд.
— Ужас, — эхом отозвалась Клер. — Ма, а Марти рад был ребенку?
— Нет, — призналась Валери. — Но он постепенно привыкал к этой мысли. Мне нравится думать, что мы прошли бы через это вместе.
Джуд глянула на Дугласа, но тот не казался уязвленным воспоминаниями жены о бывшем возлюбленном. Конечно, у каждого найдется романтическая история, даже у Дугласа с его черепахами и клюшками для гольфа, но другие бы мужчины не были столь рациональны и стали бы неразумно ревновать. Матери повезло. Отчим производил на Джуд все большее впечатление.
— Что-то мне не по себе, — шепнула Клер. — Возможно, не погибни Марти, я и Джуд вообще бы не родились.
Джуд заметила, что бабушка дремлет. Шанталь тактично отошла, обронив что-то насчет кормежки собак. Только Дуглас слушал Валери, Клер и Джуд, распутывающих старый клубок обид и непонимания.
— Я очень испугалась, когда узнала, что жду тебя, — исповедовалась Валери. — Снова нахлынули воспоминания. А я не могла признаться твоему отцу, для этого было слишком поздно. Я боялась желать ребенка: вдруг что-то опять произойдет. Но когда ты родилась с дефектом ноги, я поняла, что это мое наказание за случившееся, и ужасно расстроилась. Я так волновалась…
