– Ну, в основном, конечно, о тебе, хотя с нашей стороны это не слишком-то прилично. Просто мисс Вудсен рассказывала о вашем детстве, о тебе, о Натане. Кое-что я уже слышала от Мэтью, так что не стоит так смущаться. Кстати, Натан потом долго смеялся, когда я ему рассказала о нашей с Мэгги беседе, ведь вспоминать о детстве всегда приятно. – Видя, что Джеймс все так же мрачен и молчит, она виновато добавила: – Клянусь, Джеймс, это все!
– Ничего страшного, Бет. Это не важно. Я рад, что ты повеселилась.
Растерянная и совсем сбитая с толку его гневом, Элизабет замолчала. А Джеймс, кипя от злости, ломал голову над тем, что же затеяла Мэгги.
В новой, только что отстроенной тюрьме их радушно приветствовал шериф Бродмен.
– Мэтт? – переспросил он. – Конечно, он здесь. Играет в шахматы. Он от нас не выходит – с таким же успехом мог бы ночевать в соседней камере! – Шериф оглушительно захохотал, простодушно не замечая, что на бледных, расстроенных лицах посетителей не было и тени улыбки. – Проходите, мисс Элизабет. Он уж небось заждался – весь последний час только и спрашивал, не приходили ли вы. А к ужину, что приготовила моя хозяйка, даже не притронулся.
– Просто я пообещала, что сегодня приготовлю кое-что вкусненькое, – самым несчастным тоном объяснила Элизабет, гадая, удастся ли ей когда-нибудь понять Джеймса. С его дьявольски непредсказуемым характером никогда нельзя быть ни в чем уверенной – а вдруг обидится? С Натаном гораздо проще, и с ним она чувствовала себя свободнее и легче. Собственно говоря, Элизабет вообще не особенно заботило, злится тот или нет.
– Как бы там ни было, – продолжал шериф Бродмен, распахивая перед ними тяжелую дверь, – они оба ждут вас.
Все так же молча Элизабет и Джеймс шагнули в узкий коридор. Через пару минут они услышали голоса Мэтта и Робелардо.
– Просто жалеешь, что не подумал об этом сам, лживый сукин сын! Нет уж, попался, теперь не выберешься!
– Que idiota! Que estupido![6]Поступился правилами и думаешь, какой молодец, да? Разве настоящий мужчина так ходит?! Мальчишка ты, вот и все! А еще шериф!
– Ну уж нет, это ты брось! Я тебе не мальчишка! И что бы ты там ни болтал, а ход чертовски удачный!
– Проклятый ублюдок! А я-то считал, что могу тебе доверять! Верил, что ты мужчина и человек чести! А ты не кто иной, как...
– Привет! – пропела Элизабет, выглянув из-за угла. Мужчины – один по одну сторону решетки, другой по другую – тут же вскочили.
– Сестрица Элизабет! – радостно приветствовал ее Мэтью и поцеловал в щеку, покосившись на замершего за ее спиной Джеймса. – А мы тебя уж заждались.
– Здравствуй, Мэтью! – ответила она. А потом с детской непосредственностью повернулась к Хорхе Робелардо, который, ухватившись за прутья решетки, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Ах! Прекрасная Элизабет. – С чарующей улыбкой тот поднес к губам ее руку и запечатлел на ней поцелуй с грацией и изяществом испанского гранда. – Mi dulce[7]. Теперь я снова живу, раз вы со мной, mi queridita![8]– И он снова жадно припал к ее руке.
Элизабет сияла от удовольствия и, по мнению мрачно насупившегося Джеймса, улыбалась самым идиотским образом. Джеймсу и в голову бы не пришло, что его суховатая, чопорная Элизабет способна растаять от подобной чепухи. Господи, да знай он это раньше, целовал бы ей ручки при каждом удобном случае!
Мэтью лукаво подмигнул ему.
– Неважно себя чувствуешь, а? Вот ведь как бывает, старина, – какой-то полукровка обслюнявил женскую ручку, и у бедняжки сразу ослабели коленки! В общем, бери ее голыми руками! Потому-то их и называют слабым полом.
Джеймс предпочел промолчать. Он не издал ни звука и потом, пока бандит с аппетитом поглощал принесенный Элизабет обед, при этом без устали рассыпаясь в комплиментах ее стряпне. А она краснела и смущалась, и Мэтью немилосердно издевался над ними обоими. Джеймса, который в основном молчал, почти не замечали. Только Робелардо время от времени украдкой бросал на него неприязненный взгляд.
В ту же ночь, только много позже – после того как Робелардо, покончив с обедом, в очередной раз рассыпался в цветистых похвалах, после того как Элизабет, собрав свои корзинки и горшочки, была благополучно доставлена домой, после того как братья, вернувшись в Лос-Роблес, посидели у камина и разошлись по спальням, – только когда время уже близилось к рассвету, хотя на земле еще царила ночь, Джеймс, украдкой выскользнув из дома, вернулся назад в тюрьму.
Услышав его шаги, Робелардо с усмешкой поднял на него глаза. Он не спал.
Стоя возле окна, бандит задумчиво любовался звездным куполом неба и задумчиво попыхивал душистой сигарой.
– Я вас ждал, сеньор Кэган. Хотя, честно говоря, рассчитывал, что вы появитесь раньше.
Джеймс придвинул поближе стул, на котором еще недавно сидел Мэтью, и, упершись каблуками в решетку, устроился поудобнее.
– Неужели? – лениво протянул он, полюбовавшись, как Робелардо затянулся и в темноте вдруг сверкнул, будто драгоценный камень, тлеющий кончик сигары.
– Само собой, я вас ждал. Вы, может, и подонок, но не до такой же степени! А нынче вечером, когда я целовал ручки прелестной Элизабет, то успел прочесть по вашим глазам, что бы вы сделали со старым Робелардо, будь на то ваша воля! Угадал? – На губах его мелькнула хитроватая усмешка. – Так что, сдается мне, надо еще Бога благодарить за то, что нас разделяет эта решетка, верно? Впрочем, так или иначе, конец все равно близок. – Он философски пожал плечами и устроился напротив Джеймса. – Предложил бы вам сигару, сеньор, но поскольку жить мне осталось не долго, то, думаю, вы не обидитесь, если я приберегу их для себя?
– На здоровье, – буркнул Джеймс.
– Вот и хорошо, – усмехнулся Робелардо, с блаженным видом снова затянувшись. – Итак, – продолжал он, разогнав ладонью плотные клубы синеватого дыма, – значит, решились все-таки навестить старика Робелардо? Наверное, только затем, чтобы попросить не терзать нежное сердечко милой Элизабет?
– В общем, да, – проворчал Джеймс. – Не хочу, чтобы Бет снова страдала. Ей и без того хватает. К тому же она уже знает, что во вторник вас вздернут. И нечего морочить ей голову и притворяться благороднее, чем вы есть на самом деле!
На лице старого бандита отразилось неподдельное изумление.
– Так вы что же, думаете, старый Робелардо обманывает малышку?!
– Говорите что угодно, сути это не меняет. Вы морочите ей голову, пользуетесь ее добротой... По-моему, это просто грешно!
Робелардо с сожалением покачал головой.
– Глупец! Господи, да как таких только земля носит?!
