Ну нет, этому не бывать! Она умнее, хитрее, более ловкая — она выкрутится. Порой, если хочешь чего-то добиться, приходится делать несколько попыток. Она выйдет в победители. Это попросту неизбежно. Но какова наглость!
— В гостях? — повторила Дора насмешливо. — В Хоукфорте? Ну и дела! А тысяча других, что устроились лагерем под стенами? Их тоже пригласят сюда? И с каждым мне вести себя как подобает?
Кимбра нашла, что счастье делает человека благодушным. Дора уже не раздражала, а скорее забавляла ее. Теперь, когда было на ком успокоить взгляд, ее можно было не замечать.
Кимбра вспомнила, как накануне проснулась и увидела Вулфа у постели с ребенком на руках. Он хотел отойти, но она окликнула. После долгой разлуки не хотелось отпускать его от себя ни на минуту. Вулф охотно остался на ночь и уснул не раздеваясь. Утром он принес ей дитя для кормления. Измученная родами Кимбра была безмерно благодарна за эту заботу.
Однако жестокий мир так и норовил вторгнуться в эту идиллию.
— Нет, в замке не найдется столько места, — сказала она мягко. — Но пир мы все-таки устроим. Хоук даст его в честь рождения племянника и заключения военного союза.
— Ах вот как, пир! За одним столом с викингами! Не могу поверить! А кто, скажи на милость, будет варить и жарить для этого? Да у нас и припасов нет! Впрочем, раз уж все по твоей вине, давай-ка вставай, хватит разлеживаться! Тебе всегда нравилось отираться на кухне, вот и…
— Вон!!! — взревел Вулф.
Дору вынесло за дверь, но Кимбра успел поймать полный ненависти взгляд. Она постаралась поскорее о нем забыть.
— Ты был великолепен, — со счастливым вздохом сказала она мужу и откинулась на подушки.
— Значит, ты и здесь отираешься при кухне? — осведомился муж и подмигнул. — А помнишь, какой разгром мы однажды учинили?
Кимбра помнила, потому что залилась краской. Вулф расхохотался и раскрыл ей объятия.
— Что такое? — возмутилась Мириам, заглянув в дверь. — Безобразие! Миледи еще не оправилась от родов! — Она окинула Вулфа строгим взглядом. — А вам, милорд, не помешало бы привести себя в порядок! Надеюсь, вы простите мою дерзость…
Викинг ухмыльнулся и потер ладонью подбородок. Он не брился с самого отплытия из Скирингешила.
— Я вернусь как можно скорее, элсклинг, — сказал он, чмокнул Кимбру в щеку и ушел.
— Что за чудесный муж! — вздохнула Мириам.
Сидя на деревянной скамье и обтекая каплями пота, Вулф разглядывал человека напротив. Кроме привычки бренчать оружием и скрытно вторгаться в чужие владения, Хоук не оставлял желать лучшего. Он был искренне заинтересован в благополучии своего народа, а как шурин и вовсе был что надо. Во-первых, все, что он делал, он делал ради Кимбры, и Вулф никак не мог поставить ему это в вину. Во-вторых, у Хоука была баня, по его словам, выстроенная под руководством одного русского бродяги. Нет, в самом деле, этот человек был весьма и весьма приятен.
Какое-то время Вулф размышлял над тем, что уже было достигнуто на пути к миру и что еще предстояло сделать.
— У нас непочатый край дел, — заметил он.
Хоук лениво плеснул из ковшика на горячие камни. Он был немало удивлен и обрадован тем, как быстро сближается с похитителем своей сестры. Они оба любили Кимбру, но совсем по-разному. По правде сказать, до недавнего времени Хоук был уверен, что существует лишь родственная любовь: к родителям, детям, близким. Все остальное он считал досужим вымыслом поэтов и романтиков. Но если случай с Вулфом и Кимброй был исключением из правила, то исключением счастливым.
— Нельзя заключить союз только на бумаге, — продолжал Вулф с нажимом. — Он никогда не будет достаточно крепок.
— Это верно, — согласился Хоук. — Надо оживить торговлю. В этом залог успеха.
— Не только. Что может быть крепче уз, что скреплены у алтаря? — Вулф помедлил и добавил: — Насколько мне известно, ты холостяк.
— Я не холостяк, а вдовец! — отрезал Хоук.
— Сочувствую, — сказал Вулф с неподдельной искренностью. — Но ведь жизнь продолжается.
— Ты не понял, — досадливо отмахнулся Хоук. — Мы были совершенно чужие люди, и когда жена умерла, это было избавлением. Тогда я решил, что больше не женюсь ни за какие деньги.
Дракон приподнялся на скамье, где до этого лежал в прострации, ожидая, пока излишества вчерашнего пира выйдут наружу через поры.
— И правильно! — одобрил он. — Не позволяй сбить себя с выбранного курса, потому что этот курс — самый разумный. Взгляни на Вулфа. Когда-то он был в здравом уме, но теперь… Он спятил сам и хочет, чтобы следом за ним спятили остальные! В холостяцкой жизни он видит личное оскорбление и готов переженить весь мир.
— Мне нет дела до всего мира, — ответил Вулф, искренне забавляясь. — А вот вас двоих не мешало бы женить.
— Не дождешься:
Дракон был возмущен до глубины души. Когда накануне за пиршественным столом они с Вулфом обсуждали возможную женитьбу Хоука, ему и в голову не пришло, что у брата еще более грандиозные планы.
— Меня тоже можешь вычеркнуть из списка, — сказал Хоук. — Одного раза более чем достаточно.
— Почему это? — не унимался Вулф. — Что плохого в браке… если, конечно, выбор сделан правильно? А как это будет выгодно для наших народов! Ты, Хоук, женишься на норвежке, а ты, Дракон, на англичанке. Даже самая оживленная торговля не сможет закрепить союз так, как прочный брак. Наверняка король Альфред захочет лично почтить своим присутствием ваше двойное венчание. — Он сделал эффектную паузу. — Я взял на себя смелость обратиться к нему с такой просьбой.
На него уставились две пары удивленных глаз.
— То есть как это?! — вскричал Хоук.
— Я отправил королю письмо, в котором обрисовал выгоды смешанных браков, твоего и Дракона.
У Хоука отвисла челюсть, лицо налилось кровью. Вулф мысленно отметил, что достаточно отомщен за долгие месяцы одиночества.
— Не трудись, — благодушно бросил он, когда шурин рванулся к двери, явно намереваясь перехватить гонца. — Мой человек отправился еще до рассвета. Его не догнать.
На самом деле послание содержало совсем другую просьбу. Вулф просил короля отдать приказ о расследовании случая с подложным письмом. Нужно было найти и обезвредить недруга на тот случай, если ему вздумается нанести новый удар. Но Хоуку этого знать не полагалось. Ему предстояло еще долгое время извиваться на крючке воображаемой женитьбы.
— Король Альфред не одобряет смешанных браков, — буркнул Хоук, тяжело опускаясь на скамью.
Это была заведомая нелепица: король всячески поощрял браки между своими людьми и дочерями союзников, зная, что это как нельзя лучше скрепляет любой альянс. Он мог разве что ухватиться за подобное предложение, а поскольку Хоук принес ему клятву вассальной верности, то из неопределенной возможности брак превращался в ужасную неизбежность. Брак! И притом с норвежкой! Возможно, ему даже не позволят самому выбрать невесту!
