Что же касается Джейми, то к нему Девлин никакой сдержанности не проявлял. Напротив, он трижды за день бывал в детской и с удовольствием возился с малышом. Если верить Агги, конечно. Может, в этом была причина ее раздражения? Джапоника не знала, как ей быть.
— Если он думает, что я должна заговорить с ним первой, то пусть ждет до скончания века!
Джапоника отвлеклась от своих мыслей, поскольку ее сын, потеряв интерес к щенку, заинтересовался площадкой, на которой проходила игра в поло, и направился прямо туда.
Когда игра была закончена, большинство участников отправились на ленч. Ленч подавали прямо на лужайке, под просторными цветными тентами. Все было просто, по-семейному. Джапоника не удивилась бы, если бы кто-то из гостей был этой простотой даже шокирован. Она отправилась следом за гостями. Там возле тента ее должна была ждать Агги, чтобы передать ребенка кормилице. Она решила, что, передав мальчика с рук на руки, тут же исчезнет, чтобы случайно не столкнуться с лордом Синклером.
Пока все шло по плану.
Но Девлин уже успел ее заметить — он был верхом, что позволяло ему лучше обозревать окрестности. На самом деле он не сводил с нее глаз целый день, что стоило ему игрового преимущества, ибо вместо того, чтобы следить за игрой, он следил за матерью своего ребенка. Джапоника как раз наклонилась, чтобы взять Джейми на руки, предоставив ему роскошный обзор ее бедер, обтянутых легкой юбкой. Вот в этот момент он и упустил нить игры.
Когда она поднялась в полный рост с ребенком на руках, ветерок трепал подол ее юбки, обрисовывая стройную фигурку, и поигрывал медными кудряшками ее прически. Он не мог слышать, что она говорила своему сыну — его сыну. Но он видел, как ребенок счастливо засмеялся, когда Джапоника потерлась носом о его нос. И эта сцена пробудила в его душе нечто большее, чем просто похоть. Она пробудила в нем желание стать частью этой сцены, частью ИХ ЖИЗНИ.
И это утвердило его в уверенности, что в этой женщине есть все, что он хотел бы видеть в леди.
Но был ли он сам тем мужчиной, которого она заслуживает? Он уехал из Крез-Холла в последний день декабря, сильно сомневаясь в том, что станет хорошим супругом для Джапоники и хорошим отцом для их совместного ребенка.
Он даже не очень представлял себе, что за человек Джапоника Эббот, пока не получил письмо от Лорел. И это письмо дало ему ключ к разгадке. Написанное ради того, чтобы посеять раздор и смуту, это письмо спасло его, уберегло от роковой ошибки в суждении. Поездка в Португалию, которую он предпринял, чтобы привезти ребенка, виделась ему только как первое звено в цепи поступков, призванных загладить свою вину перед виконтессой. Затем он собирался поведать ей о своих чувствах. После того, как показал бы ей письмо от лорда Эббота. Но она не захотела его слушать, и он не мог ее за это винить. В тот вечер, когда она ждала его, чтобы вместе пойти в оперу, он забыл о ней, предаваясь постыдному самобичеванию, перешедшему в не менее постыдную жалость к себе. А потом ему стало стыдно, и он не нашел в себе мужества для того, чтобы хотя бы отправить ей записку с извинениями. Да, он заслуживал ее презрения. Девлин оставался в Крез-Холле до тридцать первого декабря, глупо надеясь на то, что Джапоника захочет с ним поговорить и сообщит об этом. Но прошло три месяца, а она ни словом, ни поступком не дала ему понять, что хочет его видеть.
— Упрямая ослица, — процедил он сквозь зубы. Как бы там ни было, первым сдался он, устав от неопределенности, и решил приехать сюда, чтобы выяснить, есть ли у них с Джапоникой Эббот надежда на будущее.
Возможно, память так никогда и не возвратится к нему, но теперь он уже не так страдал от потери. Ни к чему доводить себя до безумия в попытке все вспомнить. И как только Девлин осознал это, головные боли стали стихать. Самая значительная часть его прошлого теперь существовала как бы отдельно от него. Он мог лишь констатировать, что являлся частью этого прошлого, но не более того.
Когда он увидел, что Джапоника заметила его и торопится ретироваться, силясь при этом выглядеть достойно, Девлин пустил коня вскачь.
— Леди Эббот!
Когда наездник приблизился к ней, Джапоника остановилась и, прикрыв козырьком глаза от солнца, посмотрела на всадника. Он произвел на нее впечатление, и весьма благоприятное. Он налился силой, оброс мышцами. Смуглый, подтянутый, Синклер куда больше походил на того человека, которого она повстречала в Багдаде, чем на виконта, с которым ей довелось встретиться в Лондоне. За четыре месяца волосы его сильно отросли и ниспадали крупными локонами до плеч. Единственное, чего не хватало для полного сходства, это темных полос на лице — раскраски под леопарда.
Он притормозил возле нее, и Джапоника поприветствовала его легким поклоном головы.
— Добрый день, лорд Синклер.
— Добрый день, леди Эббот. — Хотел бы он, чтобы тон ее был чуть теплее. Все еще будет, сказал он себе. Какое-то время он молча любовался ею. На ней было платье с высокой талией приятного зеленого оттенка, весьма ей шедшего. Волосы ее горели ярко, словно позаимствовали у солнца свое сияние.
Джапоника чувствовала себя под его взглядом не слишком уютно.
— Вам понравилась игра? — спросила она.
— Не настолько, насколько мне нравится то, что я вижу сейчас, — ответил он.
Джапоника нахмурилась. Не в его стиле раздавать комплименты направо и налево.
— Не смею вас задерживать. В доме есть горячая вода и свежие полотенца, чтобы вы могли освежиться после игры, — сказала Джапоника, понимая при этом, что так просто отделаться от него ей не удастся. Тем более что к ним уже подъезжал мирза Хасан. Он широко улыбался:
— Должен вам заметить, лорд Синклер, что вы прекрасный наездник. Не всякий смог бы удержаться на таком могучем и бойком скакуне, как ваш.
— Благодарю, но в этом не только моя заслуга. Я воспользовался советом одного знающего человека. — Синклер выразительно посмотрел на Джапонику. — Мне предложили попробовать научиться ездить на манер жителей степей, которые правят своими лошадками с помощью ног, чтобы руки оставались свободными для иных дел.
Мирза понимающе улыбнулся Джапонике:
Немало земель за свой век исходил.
Немало красавиц приметил.
Но ту, что любовь бы смогла пробудить,
Я так до тебя и не встретил.
Джапоника улыбнулась и сделала реверанс.
— Ваша светлость слишком добры ко мне.
— Я удивлен, леди, что все сокровища Англии еще не брошены к вашим ногам. — Мирза взглянул на Девлина. — Иного вы не заслуживаете.
— Я тоже так думаю, — тихо сказал Девлин.
— Ах, но мысли — это еще не поступки и, следовательно, во внимание не принимаются, ибо для того, чтобы думать, усилий не требуется, — бойко ответила Джапоника.
Мирза от души рассмеялся.
— И все же на этой лужайке собралось немало приятных дам. Изящный изгиб их бровей храбрейшего из рыцарей мог бы заставить побледнеть и почувствовать слабость. Для меня наблюдать за тем, как они упражняются в верховой езде, истинное наслаждение. Увы, я вынужден бороться со своими желаниями. — Он улыбнулся Джапонике и, приподняв бровь, спросил: — А вы любите кататься верхом, леди Эббот?
