Мало-помалу мы с мисс Баннер вползли на гору. Иногда она, оступившись, опускалась на больную ногу и начинала плакать: «Оставь меня здесь. Я больше не могу». Тогда я принималась бранить ее: «Прекратите, Йибан ждет, из-за вас мы опаздываем». И этого было достаточно, чтобы она снова устремлялась вперед.
У входа в первый туннель я оглянулась на опустевшую деревню. Половина Дома Призрака Купца была объята огнем. Над домом нависло черное облако дыма — словно знак Маньчжурам поторапливаться в Чангмиань.
Когда мы дошли до второго туннеля, то услышали выстрелы. В случае опасности нам негде было спрятаться. Темнело. Ветер стих. Наши платья пропитались потом. Теперь нам нужно было взбираться по крутому каменистому склону. Один неверный шаг — и мы кубарем покатились бы в пропасть.
— Идемте же, мисс Баннер, — уговаривала я, — мы уже почти пришли.
Она посмотрела на свою ногу, раздувшуюся до невероятных размеров.
И вдруг меня осенило.
— Подождите здесь. Я пойду в пещеру за Йибаном. Вдвоем мы сможем отнести вас внутрь. — Мисс Баннер сжала мои руки, и по ее глазам я поняла, что она до смерти боится остаться одна.
— Возьми музыкальную шкатулку, — сказала она, — и спрячь в надежном месте.
— Я вернусь, — ответила я, — вы ведь не сомневаетесь в этом, правда?
— Да-да, конечно. Просто мне хочется, чтобы ты взяла ее сейчас, чтобы потом нам было легче идти.
Я взяла шкатулку с ее воспоминаниями и тронулась в путь.
…Из каждой пещеры, из каждой щели доносились крики: «Здесь занято! Места нет!» Там прятались люди из деревни. Воздух в пещерах был пропитан страхом сотен людей, затаивших дыхание. Я искала пещеру, скрытую за камнем. Опять стреляют! Я начала ругаться, как Лао Лу, сожалея о каждой минуте, потраченной впустую. Но вот я нашла камень — наконец-то! — а за ним расщелину и протиснулась внутрь. Лампа была все еще там. Это добрый знак — значит, другие сюда не заходили и Йибан не выходил. Положив музыкальную шкатулку, зажгла лампу и медленно побрела по извилистым коридорам чрева пещеры, надеясь, что мой усталый рассудок ведет меня в правильном направлении. А потом я увидела впереди сияние: словно свет зари в безоблачном мире. Я бросилась к сверкающему озеру, крича: «Йибан! Йибан! Я вернулась! Скорее, надо помочь мисс Баннер! Она ждет нас снаружи, и ей грозит опасность!»
Ответа не последовало. Я крикнула громче. Потом обошла озеро. Меня вдруг охватил страх. Неужели Йибан попытался выбраться наружу и заблудился? А может, он упал в озеро и утонул? Я приблизилась к каменной деревне. Что это? Одна стена была разрушена. А с другой стороны уступа высилась груда камней. Мой взгляд скользнул наверх, и я поняла, что человек, цепляясь за них, мог запросто добраться до достаточно широкой расщелины и вылезти наружу. А еще поняла, что через эту щель улетучились все наши надежды.
Когда я вернулась, мисс Баннер звала Йибана, высунув голову из туннеля. Увидев, что я одна, она закричала: «Ай-я! Его убили!»
Я покачала головой, а затем рассказала о том, как нарушила данное ей обещание.
— Он отправился искать вас, — ответила я, — это я во всем виновата.
Мисс Баннер не сказала то, о чем я все время думала: если Йибан до последнего момента оставался в пещере, у нас все еще был шанс спастись. Вместо этого она повернулась, заковыляла к другой стороне туннеля и принялась всматриваться в темноту. Я стояла позади нее, и мое сердце разрывалось. Небо было оранжевым, а ветер имел привкус пепла. Внизу, в долине, мы могли видеть мерцание множества огоньков, похожих на светлячков, порхающих в ночи — то были лампы солдат. Смерть была уже близка, мы знали это, и ожидание было мучительным. Но мисс Баннер не плакала. Она сказала:
— Мисс Му, куда ты пойдешь? Куда ты отправишься после смерти? На свои небеса или на мои?
Какой странный вопрос. Как будто это зависело от моей воли. Разве боги не решают за нас? Но я не хотела спорить об этом в наш последний день. И ответила:
— Я пойду туда, где сейчас Зен и Лао Лу.
— Тогда это твои небеса.
Мы немного помолчали.
— А чтобы попасть на твои небеса, мисс Му, обязательно ли быть китайцем? Мне туда можно?
Этот вопрос был еще более странный!
— Не знаю. Мне не доводилось разговаривать с теми, кто побывал там и вернулся. Но полагаю, если говоришь по-китайски, этого наверняка достаточно. Да, я уверена в этом.
— А Йибан, если он наполовину китаец, куда он отправится? Если мы окажемся на разных небесах…
О, теперь я догадалась, в чем смысл ее вопросов. Мне так хотелось утешить ее. И я солгала в последний раз:
— Идемте, мисс Баннер. Идемте со мной. Йибан сказал мне, что если он умрет, то будет ждать вас в Мире Йинь.
И она поверила мне, потому что я была ее верным другом.
— Вот моя рука, мисс Му, — сказала она, — не отпускай ее, пока не окажемся в Мире Йинь.
И так мы ждали, испуганные, печальные и счастливые, пока смерть не пришла за нами.
22. Когда наступают сумерки
Когда Кван заканчивает свой рассказ, звезды уже начинают тускнеть на посветлевшем небе. Я стою на уступе, ища какие-нибудь признаки жизни среди мрачных теней.
— Ты помнишь, как мы умереть? — спрашивает она, стоя за моей спиной.
Я качаю головой, вспоминая то, что всегда казалось мне сном: сверкание копий, освещенных огнем, каменная стена… Я снова вижу это, чувствую, как страх подступает к горлу. Слышу, как храпят лошади, как они нетерпеливо бьют копытами, в то время как грубая веревка падает на плечи, а потом стягивает мне шею. Я судорожно втягиваю в себя воздух, на шее бьется вздувшаяся вена. Кто-то крепко держит меня за руку — Кван, только она почему-то выглядит гораздо моложе, с повязкой на глазу. Прежде чем я успеваю сказать ей «Не отпускай меня», из моей груди вырывается последний вздох, и я взмываю в небо. Я чувствую, как веревка натягивается, все мои страхи вдруг разом обрушиваются на землю, а я лечу в небо. Мне не больно! Какая чудесная легкость! И все же я не свободна, точнее, не совсем свободна. Потому что рядом со мною Кван. Она по-прежнему крепко держит меня за руку, как и сейчас.
— Ты помнить, да?
— Мне кажется, нас повесили, — от утреннего холода у меня онемели губы.
Кван нахмуривается:
— Повесить? He-а. Я так не думать. В то время Маньчжуры не вешать людей. Слишком хлопотно. И к тому же не было деревья.
Меня охватывает необъяснимое разочарование оттого, что я ошиблась.
— Хорошо, тогда что же случилось?
Она пожимает плечами:
— Не знаю. Потому я спросить тебя.
— Что?! Ты не помнишь, как мы умерли?
— Все так быстро случиться! Сейчас стоять здесь, минута — и очнуться там. Пройти много время. Когда я понять, то уже давно умереть. То же самое, когда я в больнице и мне дать шоковая терапия. Я очнуться — где я? Кто знать, может, в прошлая жизнь ударить молния: ты и я быстро-быстро попасть в другой мир. Думаю, Призрак Купца тоже умереть быстро. Бах! И конец! Оставить только две ступни.
