— И кто же им нужен? — спросил Гарри. — Я не особо много чего умею.
Сэр Уолтер снова порылся на столе и извлек очередной лист бумаги.
— На «Принцессе Беатрисе» не хватает палубного матроса, «Звезда Канзаса» ищет человека на камбуз, что обычно означает посудомойщика или стюарда, а «Девонцу» нужен четвертый офицер.
— Значит, его можно вычеркнуть.
— Как ни забавно, — возразил сэр Уолтер, — я считаю, что ты лучше всего подходишь именно для этой должности. На «Девонце» тридцать семь человек команды, и это судно редко выходит в море без офицера-стажера, так что все будут готовы принять новичка.
— Потому что я скажу ему, что ты мой внук.
51
Гарри шел вдоль пристаней, направляясь к «Девонцу». Держа небольшой чемодан, он чувствовал себя школьником в первый день триместра. Каким окажется директор? Достанется ли ему кровать рядом с Джайлзом или Дикинсом? Столкнется ли он со Смоленым Джеком? Будет ли на борту Фишер?
Хотя сэр Уолтер предлагал проводить его и представить капитану, Гарри решил, что это не лучший способ расположить к себе товарищей по команде.
Он остановился и внимательнее присмотрелся к древнему судну, на котором проведет ближайший месяц. Сэр Уолтер сообщил ему, что «Девонец» был построен в тысяча девятьсот тринадцатом году, когда в океанах еще господствовали паруса, а моторизованное торговое судно считалось последней новинкой. Но теперь, двадцать шесть лет спустя, посуди не осталось недолго до того, как ее спишут и отправят в ту часть порта, где старые корабли разбирают и продают на переплавку.
Сэр Уолтер также намекнул Гарри, что капитану Хэйвенсу осталось служить до отставки всего один год и владельцы могут списать его одновременно с кораблем.
Договор о найме на «Девонец» подразумевал команду из тридцати семи человек, но, как на многих торговых судах, это число не было точным: кок и посудомойщик, нанятые в Гонконге, не появились в платежной ведомости, как и пара случайных палубных матросов, скрывавшихся от закона и не желавших возвращаться на родину.
Гарри медленно поднялся по сходням. Ступив на палубу, дальше он не сделал ни шага, потому что пока не получил разрешения взойти на борт. После многих лет, проведенных в порту, он отлично знал правила корабельного этикета. Он глянул на мостик и предположил, что человек, отдающий приказы, и есть капитан Хэйвенс. Сэр Уолтер сказал ему, что старший офицер на торговом судне, по сути, является шкипером, но на борту его всегда следует именовать капитаном. Капитан Хэйвенс оказался немногим ниже шести футов, и ему можно было дать скорее пятьдесят, чем шестьдесят. Он был плотно сложен, с обветренным, загорелым лицом и темной, аккуратно подстриженной бородкой, благодаря которой — а также начаткам лысины — он смахивал на Георга Пятого.
Заметив Гарри, ждавшего у сходней, капитан отдал краткий приказ офицеру, стоявшему рядом на мостике, и спустился на палубу.
— Я капитан Хэйвенс, — отрывисто представился он. — Вы, должно быть, Гарри Клифтон, — добавил он, сердечно пожимая юноше руку. — Добро пожаловать на борт «Девонца». У вас отличные рекомендации.
— Я должен предупредить, сэр, — начал Гарри, — что это мое первое…
— Мне это известно, — подтвердил Хэйвенс, понизив голос, — но на вашем месте я держал бы язык за зубами, если не хотите, чтобы ваша жизнь на борту превратилась в ад. И что бы вы ни делали, не упоминайте об Оксфорде, поскольку большинство этих парней, — пояснил он, кивнув на трудившихся на палубе моряков, — сочтет это названием судна. Следуйте за мной. Я покажу вам каюту четвертого помощника.
Гарри последовал за капитаном, обратив внимание на десяток подозрительных глаз, следивших за каждым его движением.
— На моем судне есть еще два офицера, — начал рассказывать капитан, как только Гарри нагнал его. — Джим Паттерсон, старший механик, большую часть жизни проводит внизу, в котельном отделении, так что вы будете его видеть только за едой, да и то не всегда. Он служит со мной последние четырнадцать лет, и, говоря откровенно, я сомневаюсь, что наша старушка смогла бы дотянуть до середины Английского канала[56], не говоря уже об Атлантическом океане, не будь его на борту, чтобы ее улещивать. Мой третий офицер, Том Брэдшо, сейчас на мостике. Он со мной всего три года и еще не отработал проезд. Не слишком общителен, но тот человек, который его учил, знал свое дело, потому что он чертовски хороший офицер.
Хэйвенс спустился по узкой лестнице, ведущей на нижнюю палубу.
— Это моя каюта, — пояснил он, направившись дальше по коридору, — а та — мистера Паттерсона.
Затем он остановился перед чем-то вроде кладовки для метел.
— Это ваша каюта.
Он толкнул дверь, но та приоткрылась всего на несколько дюймов, упершись в узкую деревянную койку.
— Заходить я не стану, для двоих тут не хватит места. На койке найдете сменную одежду. Как только переоденетесь, поднимайтесь ко мне на мостик. Мы отплываем в течение часа. Выход из гавани будет самой интересной частью путешествия, пока не придем на Кубу.
Гарри протиснулся в полуоткрытую дверь и был вынужден притворить ее за собой, чтобы развернуться. Он осмотрел форму, оставленную аккуратно сложенной у него на койке: два плотных синих свитера, две белых рубашки, две пары синих брюк, три пары синих шерстяных носков и пара парусиновых туфель на толстой резиновой подошве. Это и впрямь напоминало возвращение в школу. У всех предметов было кое-что общее: все они выглядели так, будто до Гарри их носили еще несколько человек. Он быстро переоделся, а затем распаковал чемодан.
Поскольку места в рундуке было мало, Гарри затолкал маленький чемодан с гражданской одеждой под койку — единственный в каюте предмет, пришедшийся ему впору. Он открыл дверь, протиснулся обратно в коридор и отправился на поиски лестницы. Обнаружив ее, Гарри выбрался на палубу. И опять несколько пар подозрительных глаз наблюдали за его продвижением.
— Мистер Клифтон, — обратился к нему капитан, когда Гарри впервые ступил на мостик, — это Том Брэдшо, третий офицер, он поведет судно из гавани, как только нам даст разрешение портовое начальство. Кстати, мистер Брэдшо, — добавил Хэйвенс, — одной из наших задач будет на учить этого щенка всему, что мы знаем, чтобы через месяц, когда мы вернемся в Бристоль, команда корабля его величества «Решимость» приняла его за бывалого морского волка.
Если мистер Брэдшо что-то и ответил, его слова потонули в двух протяжных гудках сирены — звук, который Гарри за долгие годы слышал множество раз, означавший, что два буксира заняли места и готовы вывести «Девонец» из гавани. Капитан забил щепоть табака в видавшую виды вересковую трубку, а мистер Брэдшо ответил на сигнал двумя корабельными гудками, подтверждая, что «Девонец» готов к отплытию.
