Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– Если тема будет интересной, то конечно.
– Да уж куда интереснее. Нам понадобятся статья, одно письмо и небольшое объявление. – Ракушкин выглянул в окно. – Статья будет о том, что у вас есть доказательства, будто Кристобаль Бруно, лидер подпольного движения, жив. Я схожу, покормлю нашего узника, а когда вернусь, мы с вами все обсудим. И знаете, сходите к Педро Моралесу, пусть подготовит ребят: чует мое сердце, что совсем скоро у нас будет жарко.
81
Ракушкин стоял около памятника основателю Буэнос-Айреса Хуану де Гараю. Благообразный и бородатый конкистадор надменно смотрел на Антона со своего коня. Взгляд статуи был задумчив и даже печален, а постамент загажен наклеенными марксистскими листовками.
Антон тревожно поглядывал на часы. На носу комендантский час.
Улицы города были пустынны. Редкие прохожие спешили убраться подальше от патрулей. Сильный восточный ветер гонял по асфальту обрывки газет, мусор, листовки, неведомо откуда взявшиеся тряпки. И тишина. Особая напряженная тишина испуганного города, где на улицы не выходят, кроме как по необходимости. Где не поют и стараются не открывать окон. И нет детей во дворах…
Буэнос-Айрес жил, свернувшись в клубок, и больше всего напоминал сейчас человека, которого избивают дубинками. Сжавшийся, закрывший голову руками… беззащитный. Даже патрули, которые разъезжали по улицам на своих машинах с открытым верхом и пулеметами, чувствовали этот испуг, чувствовали и подчинялись ему. Даже оружие не придавало уверенности. Казалось, Аргентиной овладело всеобщее массовое помешательство. Паранойя. Все боялись всех. Соседей, армию, марксистов, журналистов, рабочих, капиталистов… Всех. И все были готовы убивать всех, уже ни за что. Просто так! Ради крови! Ради сумасшедшего чувства, когда чужая жизнь утекает из-под твоих пальцев! Утекает в никуда…
Каждый человек, каждое живое существо в Буэнос-Айресе чувствовало эту повисшую над страной истерию. И только тонкая пленка страха еще удерживала мутный и кровавый поток, готовый выплеснуться наружу.
На улицах не было видно даже бродячих, вечно сонных собак. И только грустные вороны, нахохлившись, сидели на крышах, изредка встряхиваясь и каркая.
– Это была очень удачная, хотя и не оригинальная идея с газетным объявлением, – сказал кто-то. – О подробностях того случая в Варшаве знаю только я и ваша разведка.
Ракушкин обернулся.
Рядом стоял Генрих. В плаще с поднятым воротником и больших солнцезащитных очках.
– Вы не боитесь, что в таком виде будете привлекать еще больше внимания? – поинтересовался Антон.
– Времена изменились, – ответил Генрих. – Теперь люди думают иначе. Только идиот будет маскироваться подобным образом, думают они. И забывают обо мне сразу же. Вы не поверите, сколько патрулей я миновал подобным образом.
– Патрули… Их теперь много… – Ракушкин никак не мог разобраться в себе, чтобы понять, как же он относится к этому человеку, у которого за спиной такое страшное прошлое.
– На каждом углу. Все боятся. Обратили внимание, сколько в городе ворон?
Антон осмотрелся. Вокруг площади буквально на каждой крыше сидели птицы.
– Они чувствуют, – проворчал Генрих. – Слишком умные птицы… Слишком умные. Впрочем, не надо быть животным, чтобы ощущать этот кошмар.
– Да… Это точно. Иногда мурашки по спине бегут.
– Лаборатории работают на полную мощность. Старина Рудольф не теряет времени даром. И знаете, коллега, иногда мне страшно, что он все-таки заглянет мне в душу… Что он там увидит?.. Когда я общаюсь с ним, мне кажется, что я говорю с мумией, которая по какой-то ошибке всевышнего воскресла. Страшно. Особенно сейчас, когда стало… Стало ясно, что он знает, что делает.
– Арестов меньше сейчас…
Мюллер искоса посмотрел на Ракушкина.
– Напрасно вы так думаете. Достопочтимый сеньор Эмилио Фернандес очень старательный работник. Особенно если к нему приставить соответствующее наблюдение. С пропажей Кристобаля Бруно у нашего Рудольфа освободились кое-какие мощности. И он направил их в тайную полицию.
Ракушкин сплюнул.
– Не отчаивайтесь. Вашу работу нельзя назвать напрасной. Доктору пришлось изрядно попотеть, чтобы восстановить ситуацию. К тому же этот Фернандес крепкий орешек, его совсем не так просто держать под контролем. Все революционеры, за редким исключением, это люди, склонные к разрушению, часто психически неустойчивые. Таких контролировать не так уж и сложно. А вот их противники – это антитеза разрушению… В общем, Доктору пришлось потрудиться. Он так старательно давил подполье, что, лишившись подконтрольного ему марксистского лидера, едва не сошел с ума. Обработка того же Фернандеса требовала сил и времени, а время Рудольф ценит больше всего на свете. К тому же Эмилио крайне трудно сломать. Пару раз я слышал от Рудольфа слово «бездушный», и это относилось к Фернандесу. Долго это продолжаться не может. Нам срочно нужна марионетка вроде Бруно.
Антон посмотрел на часы.
– Да-да, – тут же отреагировал Генрих. – Времени у нас маловато. Вы хотели…
– Порошок.
Мюллер кивнул.
– Около памятника, с обратной стороны пакет. Поднимете, когда я уйду.
– Спасибо. Информации о лабораториях нет?
Генрих покачал головой.
– Нет. Вам придется самому. Я знаю только, что это недалеко от Буэнос-Айреса. Недалеко. И знаете…
На какой-то момент Ракушкину показалось, что старик хочет что-то сказать, но тот сдержался.
– Нет. Ничего. Вы ведь, наверное, материалист? – непонятно зачем спросил Мюллер.
– В общем и целом.
Мюллер некоторое время молчал, а потом взял Антона за руку. Ракушкин почувствовал, как волоски на шее встали дыбом. Будто сама История прикоснулась к нему…
– Я помогу вам, – прошептал старик. – Как смогу. Я не уверен, что смогу. Но поскольку вы явились из страны победившего атеизма, то у вас выйдет еще меньше моего. Скорее всего вы даже не будете знать, получилось у меня или нет. В любом случае… это наша последняя встреча. Я стар. И я устал. Если хотите меня о чем-то попросить, у нас есть еще немного времени.
– Да. – Антон чувствовал, как немеет рука. Он смотрел в эти голубые, по-старчески водянистые глаза и ничего больше не мог произнести.
– Мало времени.
– Хорошо. – Ракушкин с трудом стряхнул с себя оцепенение и вытащил из кармана бумажку с адресом. – Вот тут сидит Бруно. Мне наплевать, что с ним будет. Но постарайтесь донести эту информацию до вашего… руководства. Если он им нужен. Будет очень хорошо, если за ним придут люди в серых плащах. Ведь их обиталище – лаборатория?
Мюллер замер, а потом медленно кивнул.
– Я так понимаю, вы любите рискнуть?
– Не люблю. Но надо. Я уже достаточно глубоко увяз в этом деле. Мое руководство… мягко говоря, недовольно. Еще чуть-чуть, и меня вышлют обратно. Но пока я… я еще пользуюсь доверием. Так что если я не дам результат в самое ближайшее время…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
