Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
— Именно поэтому две недели назад ты отдал ленточникам Америку?
— А-а! Ты про это? Это — вынужденный шаг, временная мера. Я должен был подписать с ленточниками Пакт, по которому Америка отходит к ним. Но пока они будут осваивать новые территории, мы соберем силы, окрепнем и выйдем на помощь американцам. Сам понимаешь, пока что мы не настолько сильны, чтобы вступить в войну с ленточниками. Пока…
— Фактически ты дал добро на то, чтобы в Америке убивали и обращали женщин и детей, — перебил его Кудрявцев. — Немига уже еле держится, а вы хладнокровно на это смотрите.
— He забывай, кто такие американцы. Мы их сюда не приглашали. Ты слышал, сколько горя они нам принесли в свое время.
— Это отговорки. Там живут люди, такие же, как мы с тобой.
— Ладно, давай без пафоса. Ты мне лучше объясни, как ты собираешься спасать Муос? Где будешь брать силы, войска?
— Пока не знаю.
— Отлично! Он не знает! Он уходит спасать Муос — и не знает, как будет это делать! И куда ж ты пойдешь, спаситель?
— Есть одно место, где, я думаю, мне помогут.
— Ты не поменяешь свое решение?
— Нет.
Буковский помолчал, потом кивнул и устало спросил:
— Я могу чем-нибудь тебе помочь?
— Можешь. Подумай о том, ради чего погибла Светлана, ради чего многие пожертвовали жизнью. Может, эта цель — важна? Может быть, ты всю жизнь заблуждался? Если найдешь ответ — принимай решение, что тебе делать дальше… А пока — прощай.
* * *
Радист отправился в Свято-Ефросиньевский монастырь. Монастырь был назван в честь белорусской святой — Ефросиньи Полоцкой. Юная княгиня, у которой были власть, богатство, красота, отказалась от всех мирских радостей и стала монахиней, посвятив свою жизнь Богу и людям. «Как моя Светлана», — подумал Радист.
Монастырь был оборудован в коллекторе Немиги, древней загадочной реки, некогда протекавшей по Минску, а потом заключенной в трубу под землей. Отец Тихон выбрал это место для своей кельи. К нему начали приходить паломники, многие из них оставались. Они расширили коллектор, раздолбив бетон трубы и терпеливо вынося мешками на поверхность грунт. Установили сваи, чтобы не обвалился потолок. Поставили палатки. Людей становилось все больше. Здесь были церковь, мужской и женский монастырь, школа и больница.
Монастырь не охранялся. По поверью, на входе и выходе из коллектора его охраняли ангелы. Как это было ни удивительно, но на монастырь никто не нападал.
Радист нашел отца Тихона в его келье. Это был маленький, лысый, с жиденькой бородкой дед в старых штанах и рубашке. Он производил впечатление простоватого крестьянина, а не великого старца, имя которого знали во всем Муосе даже дети. Отец Тихон «отдыхал», вернее чинил мотыгу для обработки картофеля, тщательно прилаживая металлический наконечник к деревянному черенку. Он быстро поднял глаза на Радиста и без особого интереса спросил:
— Чего пришел?
— За советом, отец Тихон.
— За каким?
Помявшись, Радист не очень уверенно произнес:
— Как спасти Муос?
— Хм-м… Спасти Муос… Похвальное рвение… А с чего ты взял, что я знаю ответ? Иль думаешь, тебя первого осенил такой вопрос? И вот я сейчас достану приборчик, дам его тебе, ты нажмешь на кнопочку и узнаешь?
Радист не ожидал от священника такого обидного ответа.
— Да, ну…
— Я вижу тебя. Тебе выпала нелегкая доля, но такая же доля у всех жителей Муоса. Погибла твоя любимая, но тут постоянно гибнут чьи-то любимые. Ты сделал радио, но были и другие изобретатели. Ты не избранный — ты понимаешь это?
— Да, но…
— Иди в прислужники к сестре Марфе. Ты пока не готов найти ответ на свой вопрос. Придешь снова через пять дней.
Отец Тихон перекрестился и, дав понять, что разговор окончен, принялся дальше строгать свою мотыгу.
Радисту ничего не оставалось, как выйти из кельи. Он расспросил, как найти сестру Марфу. Какой-то инок указал ему на ее палатку, стоявшую отдельно от других, в вырытой в земле нише. Он участливо посмотрел на Радиста.
Сестра Марфа — низенькая женщина лет тридцати пяти — стирала грязное тряпье. Радист взглянул в тазик — вода там была мутно-красная. Сестра Марфа быстро посмотрела на Радиста и спросила:
— Хоть день выдержишь?
Игорь промолчал. Он не знал, о чем речь.
Тогда женщина взяла его за руку и повела в палатку. При приближении к палатке Радист уже чувствовал знакомую вонь, только еще более сильную. Такая вонь была в Верхнем Лагере Тракторного — вонь разлагающихся человеческих тел.
Палатка сестры Марфы была местом для безнадежно больных. В основном здесь лежали раковые и облученные — те, кто схватил крайнюю дозу радиации при сельхозработах наверху. По христианским законам их нельзя было умерщвлять или облегчать их страдания наркотиками, как это делали другие. Больные медленно умирали, мучаясь сами и мучая тех, кто был с ними.
Войдя в палатку, Радист подумал, что попал в ад. Больных было пятнадцать. Они лежали на некоем подобии постелей, на двухъярусных нарах.
Какая-то женщина, лежа на боку и согнувшись, дико кричала, сдавливаемая спазмами боли. Она просила умертвить ее.
Со второго яруса высунулась голова. Мужчина это или женщина, определить было невозможно. Эта голова представляла собой сплошную опухоль синюшно-розового цвета. Только узенькие щелочки глаз, отверстие рта и бугорок носа, а также редкие седые волосы, пробивавшиеся сквозь опухоль на макушке, указывали, что это — человек.
Ярусом ниже лежал мужчина без ног и рук. Из его короткого туловища торчали маленькие обрубки-культи, оставшиеся после ампутации гниющих конечностей.
Чуть дальше маялся мутант с большой бугристой головой и длинными, ниже колен, руками. В монастыре не делали различий между морлоками и обычными людьми. С каждым выдохом мутант исторгал нечеловеческий стон. Он лежал голым и не накрытым. Приглядевшись, Радист понял, что это — женщина. У нее были ампутированы груди, с которых, видимо, началась болезнь. Но метастазы уже захватили весь организм. Теперь от паха и до шеи ее тело было сплошным гниющим пятном.
В этом аду почти все стонали, кричали, плакали, чего-то просили. И эта чудовищная вонь! Радист выбежал из палатки, согнулся, и его стошнило. Подошедшая сестра Марфа равнодушно сказала:
— Силой не держу, можешь уходить.
Радист поднялся и направился к выходу. Зачем отец Тихон так над ним издевается? Это выше его сил! Неужели он мало страдал и ему надо пройти еще и через это?!
Радист оказался у коллектора, там, где кончался монастырь, вошел в трубу и остановился. А что дальше? Куда ему идти и что делать? Он ведь не знает! Он не сможет выполнить немую клятву, данную над могилой Светланы. Только здесь у него есть шанс через пять дней получить ответ. Всего пять дней.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
