Она очнулась и заморгала, будто пытаясь избавиться от видений.
— Спасибо за то, что рассказала слепому, как выглядит небо, — улыбнулся я. — Но вообще-то я спрашивал не об этом. Я хотел бы знать, что чувствуешь ты, человек, избранный Богом? Не как посланец верхнего мира, а просто как обычная земная женщина, живущая среди обычных людей?
Она вздохнула:
— А что я могу чувствовать? Радость? Сожаление? Боль?.. Ничего этого нет. Мои чувства не значат ничего. Они застыли, скованы панцирем льда, уснули. Осталось только то, что я должна сделать. Назови это долгом — и ты не очень сильно ошибешься.
— Перед кем этот долг? Перед Богом?
— Не знаю… Может быть, перед всем человечеством.
— Не думаю, что человечеству нужен такой долг. Ведь ты здесь, чтобы уничтожить его последнюю надежду. — Я покачал головой.
— Не тебе решать, что будет с человечеством и что есть его последняя надежда, — отозвалась Ирина. — Не тебе… И не мне.
— Тогда кому же? Богу? Или Дьяволу?.. Почему им? Почему им, а не нам? Разве мы не вправе выбрать то, что лучше для нас самих, а не для тех, кто смотрит со стороны?
— Мы тысячи лет выбирали. И посмотри, к чему это привело, — тихо отозвалась Ирина.
. Я помолчал минуту, стоя на месте, придерживая спокойно стоящую рядом Ирину за рукав и вглядываясь в узкий переулок между двумя высотными домами. Действительно ли там мелькнула тень, или мне показалось? Наверное, показалось…
— К этому нас привел Гнев, а вовсе не избранный нами путь.
— А ты знаешь, что было бы сейчас, если б не День Гнева Господнего? Может быть, получилось бы еще хуже? Разве ты жил до Гнева и можешь сравнивать, как было тогда и как стало сейчас? Разве ты Бог, чтобы видеть последствия любого мелкого поступка каждого смертного на этой планете?
Опять мелькнувшая в подворотне тень… На этот раз уже точно не почудилось.
Я осторожно придержал вырвавшуюся вперед Ирину и шепнул:
— Здесь кто-то есть… Говори потише. И держись осторожнее.
Кивок. Спокойный и равнодушный.
— Я знаю. Они вон там и там, — она ткнула рукой сначала направо, потом налево. — Я их чувствую. Они действительно следят за нами.
Они?.. Я судорожно сглотнул. Они!.. Только бы не…
— Кто они?
— Оборотни. — Голос Ирины был спокоен, будто она говорила о домашних хомячках или сбежавших из клетки кроликах, а не о монстрах, способных даже по одиночке разодрать нас на части. Зато я вздрогнул. И моментально зашарил глазами по сторонам в поисках мало-мальски подходящего укрытия. Как назло, ничего не попадалось.
Вокруг были только дома… Можно было, конечно, попытаться повторить старый трюк и забраться на крышу. Но оборотни, если это действительно они, — это не вампиры. У этих мозги еще не омертвели.
Драться?.. Практически без оружия? Одному против целой стаи? Ночью?
Бежать?.. Куда? Да и возможно ли человеку убежать от волков, пусть даже и двуногих?
Что делать?..
Последнюю точку в моих размышлениях поставили сами оборотни. Волкочеловек спрыгнул откуда-то сверху — наверное, с балкона того дома, возле которого мы стояли, — и приземлился на все четыре лапы буквально в трех метрах от нас.
Здоровущая тварь — я таких больших, пожалуй, еще не видел. Матерая. Опытная… И голодная.
Оборотень припал к земле и тихо зарычал. В круглых звериных глазах ярко-желтым пламенем светилось отражение луны.
Резко дернув заткнутый за пояс кинжал, я осторожно шагнул вбок, увлекая за собой Ирину. Холодное железо клинка смотрело прямо в глаза оборотня. Мягко ползли по земле, раскачиваясь и тычась во все щели, липкие щупальца тьмы.
Ирина вывернулась из моей руки и в свою очередь ухватила меня за плечо. Я сбросил ее руку, но вновь почувствовал ее ладонь.
— Убери кинжал.
Из соседнего двора один за другим вышли еще три косматые твари. Я повернулся, угрожая им магическим оружием и скаля зубы, словно говоря, что дешево не дамся.
— Убери оружие! Они не нападут, если ты их не тронешь.
— Это они сами тебе сказали?.. Ира, эти твари могут только убивать и жрать. В переговоры с ними не вступишь.
Еще два оборотня появилось слева. Как будто четверых было недостаточно…
— Они не тронут тебя, — повторила Ирина. — Потому что ты — со мной.
Трудно было поверить в истинность этих слов. Но не поверить было вообще невозможно.
Кинжал в моей руке немного опустился, давая возможность ближайшему оборотню беспрепятственно прыгнуть. Но он не воспользовался столь удачно подвернувшейся возможностью. Лишь смотрел, прижавшись к земле.
— Почему? — тихо спросил я. — Почему это сделалось значимым?
— Потому что инаугурация уже началась, — еще тише ответила Ира.
И я прикрыл глаза…
Свет…
Уходящий высоко в небо столп света. Невыносимо яркого, но не режущего глаза и не ослепляющего. Точно такого, как говорила Ирина. Он мягко пульсировал, наливаясь силой и с каждой секундой становясь все мощнее и мощнее. Я чувствовал, что если он продолжит усиливаться, то уже часа через три сможет опалить своим дыханием всю Землю… И, какого черта, я точно знал, что он это сделает.
День Гнева номер два разгорался. И начало его было здесь, рядом со мной.
Только придержав острие кинжала рукой, я смог наконец засунуть его под ремень. Так сильно колотила меня дрожь.
Оборотни ждали, не отводя глаз.
— Пойдем, — Ирина протянула мне руку. — Времени почти не осталось.
И мы пошли.
Стая безмолвно следовала за нами. Этакий почетный эскорт из девяти скользящих во тьме тварей с горящими желтым огнем глазами. Ирина была права: они не нападали. Но на нервы мне все же действовали изрядно.
Я снова, в двадцатый уже, наверное, раз, отдернул машинально ползущую к рукояти кинжала руку, сглотнул застрявший в горле комок и вновь вернулся к прерванному разговору:
— Ир… Ты так и не объяснила мне, что считаешь для себя долгом.
Она спокойно пожала плечами. Оборотни ее, видимо, ничуть не волновали.
— Сделать этот мир лучше, чище, добрее? Вычистить ту грязь, что прячется у нас внутри? Нет — злу, дорога свету? Я прав, да?.. Но ведь ты понимаешь, что это недостижимо. Человека невозможно обратить к добру насильно. Он должен сам выбрать этот путь…
— Агитация за приемы и методы тьмы? — Кажется, она заинтересовалась. Во всяком случае, былое равнодушие из голоса ушло.
— Ничего подобного. Я действительно хочу знать.
