Фредди задумчиво нахмурился.
— И вы поверили словам вздорной старухи? Допустим, Рейн не хочет вас видеть в качестве жены. Но я никогда не поверю, чтобы он послал бабушку обделывать за себя грязные делишки, пытаясь откупиться от вас взяткой. Это, похоже, исключительно ее инициатива.
— Даже если это так, наверное, будет лучше, если я приму ее предложение.
Качая головой, Фредди поднялся и заходил взад-вперед по комнате.
— Не нужно так спешить, Мадлен. Вы гораздо более подходящая партия для Рейна, чем утверждает леди Хэвиленд.
Она была благодарна за то, что он вступился за нее, но вряд ли Фредди можно было считать экспертом в вопросах великосветской морали.
Правда, она ничего не успела возразить до того, как он заговорил вновь.
— Я думаю, из вас вышла великолепная графиня. Да я так считал с самого начала. Откровенно говоря, я его и надоумил сделать вам предложение.
— Вы надоумили?
— Да, в самом деле я. Я знал, что Рейну нужна жена, чтобы родить наследника, и я подумал, что лучше вас ему никого не сыскать. Даже если вы и не красавица, мужчина будет чувствовать себя спокойно рядом с вами.
Фредди прекратил вышагивать и взглянул на нее.
— Хотя, надо заметить, в последнее время вы значительно похорошели.
Мадлен поежилась от сомнительного комплимента Фредди.
— Я надеялась, Рейн когда-нибудь меня полюбит, — тихо сказала она.
Фредди отрицательно покачал головой.
— Не знаю, возможно ли это после той сердечной драмы, которую он когда-то пережил.
Она замерла.
— Что вы хотите этим сказать?
Фредди остановился перед ней, глядя в глаза.
— Я, вообще-то, не знаю подробностей. Слышал только, что у него была трагическая любовная связь с француженкой много лет назад. Несравнимо более трагичная, чем все мои злоключения. Но если слухи об этом несчастливом романе верны, то вам не следует ожидать, что он распахнет для вас сердце так быстро.
— Вы сказали, это случилось много лет назад.
— Так мне говорили, но, возможно, я и ошибаюсь. К тому же свет клином на любви не сошелся, Мадлен. Я знаю это. Я влюблялся множество раз и уже почти готов прекратить это дело.
Она не удержалась и захохотала.
— Не могу представить, чтобы вы прекратили влюбляться, Фредди.
Он широко улыбнулся.
— По правде говоря, я тоже не могу.
Потом, став серьезным, он повторил:
— Вам не следует принимать поспешных решений. Тем более, находясь в подавленном состоянии. Если хотите знать мое мнение, вам нужно дать Рейну возможность полюбить вас, если он остался на это способен.
— Я пыталась, — созналась Мадлен. — Но все мои усилия не принесли положительного результата. Даже наоборот, кажется, наши отношения стали еще хуже.
— Возможно, нужно просто дать ему больше времени.
— Больше времени — это сколько?
— Откуда мне знать? Я ведь не специалист в вопросах любви. Но я не могу поверить, что вас так легко победить. Вы что же, собираетесь сдаться леди Хэвиленд без борьбы? Честно говоря, я был лучшего о вас мнения, Мадлен.
Фредди отчасти прав, признала Мадлен, выпрямляясь. Ей, по крайней мере, необходимо призвать все свое самообладание, представ перед Рейном, хотя она и сомневалась, что от этого будет какой-либо толк. Если он и вправду стремится расторгнуть их брак, то едва ли она сможет его в этом переубедить.
Невыносимая боль отчаяния вновь захлестнула Мадлен. Она даже не предполагала, что можно испытывать такую пустоту.
И все же… Несмотря на то, что о ней думает его высокомерная бабуля, она и вправду достойна и самого Рейна, и титула графини Хэвиленд.
Расправив плечи, Мадлен настроилась на решительные действия. Если Рейн хочет расторгнуть их брак, то он должен сказать ей об этом прямо.
Она внезапно встала.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Фредди.
— Поеду в Лондон и поговорю с Рейном.
— Нельзя. Он по горло в своих шпионских делах, помните?
Мадлен опять повалилась на диван, чувствуя бессилие и безысходность. Фредди снова был прав. В эту самую минуту Рейн, не исключено, пытался предотвратить убийство принца-регента Англии. Ей, по крайней мере, следовало дождаться завершения его задания, а потом уже искать с ним встречи. Будущее ее брака жизненно важно для нее, но судьба государства и самого принца-регента все же важнее.
Но почему же у нее такое чувство, будто бы ее собственная жизнь висит на волоске? Мадлен не находила ответа. И почему ей так трудно принять достойное решение?
Глава двадцатая
Возможно ли такое, что он действительно меня любит, маман? Смею ли я в это верить?
Предупреждающий возглас раздался из здания Парламента, оповещая Рейна об опасности, угрожающей его патрону. Получив условный сигнал, он, действуя мгновенно, повалил принца-регента Англии на тротуар и прикрыл его дородное тело своим собственным, к большому неудовольствию его королевского высочества. Пистолетный выстрел, раздавшийся в ту же секунду, просвистел над ними, не причинив никому вреда.
Секундой позже Рейн увидел на другой стороне улицы трех вооруженных человек, задержанных агентами под началом Уилла Стокса. Потерпев крах, преступники выглядели растерянно.
Принц тем временем лежал на тротуаре под Рейном, задыхаясь и ругаясь. Но осознав, что опасность, только что ему угрожавшая, миновала, он принялся глуповато улыбаться.
— Бог мой, Хэвиленд, вы были правы. Они и вправду собирались меня убить.
— К счастью, они промахнулись, ваше высочество, — сказал Рейн, помогая тучному принцу-регенту подняться на ноги.
— Примите мою благодарность, Хэвиленд. Чем могу отплатить вам за вашу услугу?
— В этом нет необходимости, ваше высочество. Но вы могли бы отметить старания агента Уилла Стокса. Стокс приложил много усилий для обеспечения вашей безопасности в течение прошедшей недели.
— Это я сделаю, — согласился регент. — И я также упомяну ваши заслуги перед вашей бабушкой. Мэри вырастила выдающегося внука, скажу я вам.
— Благодарю вас, сир, — сдержанно сказал Рейн.
Он отступил, а принца-регента окружила свита, метнувшаяся к нему в беспокойстве. Он не выглядел слишком уж потрясенным, как можно было бы ожидать от человека, только что счастливо избежавшего смерти. Регент, скорее, был рад тому, что покушение сорвалось. Возможно, потому, что хотя его и осуждали за безумную расточительность, теперь, после пережитой опасности, его популярность в обществе могла значительно вырасти. Во всем, что не касалось его личных качеств, большинство подданных относились к нему достаточно благосклонно и не желали его смерти.
