Когда выстрелы прекратились и магистр мысленно снял энергетический щит, тревожные руны померкли, температура стабилизировалась. Он выглянул через зазубренный край разбитого окна.
В воздухе чуть ниже уровня окна пьяно плясал оро-чий вертолет, изрыгавший голубое пламя. Магистр увидел, как бурно веселились два пилота-орка в очках, их уродливые морды подсвечивались светящимися панелями в кабине. Они перестали смеяться, когда поняли, что невредимый Кантор встает и смотрит на них. От космодесантника волнами исходили животная ярость и гнев.
Магистр Ордена ожидал, что твари вновь откроют огонь, но вместо этого пилоты развернули вертолет на девяносто градусов, и космодесантник увидел левый бок машины.
Там у открытой двери в центре вертолета виднелась массивная фигура с красными глазами. Она уставилась на Кантора, и между ними словно возникла некая связь.
Кантор мгновенно понял, что перед ним сам Снагрод. Он никогда не видел настолько огромного орка. Вождь источал невероятную физическую силу. Неудивительно, что он смог объединить под своим знаменем так много разобщенных племен. Доминирование было главной его чертой.
Чудовище заревело, широко разевая клыкастую пасть, и ткнуло лапой в сторону посадочной площадки в двухстах метрах внизу. Площадки Нолфеас.
Кантор все понял. Это был вызов на поединок. Лидер против лидера.
Он кивнул, и вожак приказал что-то пилотам.
Вертолет уплыл прочь. Снагрод и Кантор не отрывали друг от друга взгляда, пока орочий вертолет не скрылся из виду.
Магистр повернулся к остальным:
Анаис, мы потеряли какие-то жизненно важные системы?
Технодесантник проверил оставшиеся приборы. Через мгновение ответил:
— Ничего критического, мой лорд. Я все еще могу управлять девяносто семью процентами оставшихся оборонительных систем.
— Тогда сделай это, — велел Кантор и направился к лифту. — Как только восстановишь контроль над батареями, свяжись с Рузко и флотом. Начинайте высадку десанта. Одному Дорну известно, что там с Цитаделью.
Он ступил в клетку лифта.
— Мой лорд, — окликнул Дакор, явно желая присоединиться к магистру, — вы же не можете идти один.
— Да, — поддержал Ликиан. — Возьмите нас с собой.
Уже в лифте Кантор обернулся и посмотрел на сержантов.
— Это моя битва, — сказал он. — Даже если она станет для меня последней, вы последуете инструкциям, которые я оставил избранным в Кассаре.
Он закрыл двери лифта и нажал руну, чтобы начать спуск. Дакор и Ликиан смотрели на него. Но они слишком хорошо знали, что ничего не могут сделать, чтобы остановить его.
ДЕСЯТЬ
На крыше терминала Нолфеас, космопорт Нового Ринна
На платформе Нолфеас стояли несколько орочьих летательных машин, да и те, похоже, были серьезно повреждены. В их боках зияли дыры такого диаметра, которые могли проделать только снаряды «Гидры». Они были подбиты имперскими защитниками и встали здесь на ремонт. Несколько гретчинов хлопотали вокруг, но, увидев Кантора, перешедшего мост и ступившего на платформу, в панике забрались за маленькую лесенку, что-то крича и бормоча на своем грубом языке.
Над площадкой уже светлело небо, превращаясь из усеянного звездами чернильного покрова в бледно-розовый купол. Из-за его цветной пелены Кантор больше не мог видеть крошечные вспышки, говорившие ему о битве в космосе. Он молился Дорну, чтобы лорд-адмирал Гал-тер был так же хорош в схватке, как об этом сообщали его послужные списки.
Педро совсем не нравилось, что его собственное будущее и будущее всего Ордена держат в руках другие воины. Ни один Астартес не обрадовался бы такому. космодесантники привыкли определять собственную судьбу. Даже в пылу самых горячих боев магистр всегда знал, что независимо от того, умрет он или уцелеет, остальные продолжат сражение. Всегда знал, что Орден выживет и без него.
Что принесет следующий день — спасение или гибель?
Он подошел к центру площадки Нолфеас. Здесь пока что не было и следа орочьего вожака и его вертолета, но Кантор был уверен, что не ошибся в намерениях громадного орка.
Он смотрел в небо, ни на мгновение не теряя бдительности…
…и услышал рев двигателей за секунду до того, как вертолет поднялся из-за края платформы и открыл по нему огонь, прочерчивая выстрелами борозду в феррокрите.
Магистр успел отпрыгнуть в последнюю секунду. Осколки феррокрита попали Педро в правый бок, но снаряды прошли мимо.
Магистр поднялся и повернулся лицом к вертолету.
Он выстрелил из Стрелы Дорна, но броня вертолета оказалась достаточно крепкой, и болт оставил на ней лишь черное пятно. Один из пилотов завопил, и вертолет сделал круг, чтобы вновь дать очередь по магистру.
Кантор прекрасно знал мощь орудий, высунувших тупые рыла из-под коротких крыльев орочьего летательного аппарата. Теперь он ясно видел, что это и в самом деле были похищенные автопушки. Магистр быстро прикинул и решил, что осталось еще тысяч десять снарядов.
Пушки вновь открыли огонь, и он опять едва успел увернуться. Задействовав свой нимб, Кантор потерял бы слишком много энергии, а этого он никак не мог допустить. У него было такое чувство, что пилоты играют с ним. Снагрод не позволит им взять свою славу, убив магистра Ордена Астартес. Монстр захочет сам добыть победу.
Вертолет зашел на третий круг, и Кантор проверил свою теорию, не сдвинувшись с места.
Это была смертельная игра. Но он оказался прав. Выстрелы прочертили дорожку на поверхности площадки Нолфеас справа от магистра.
Пилоты-орки оскалились и принялись поливать космодесантника бранью. Один из них дернул за рычаг, и вертолет полетел к дальней стороне посадочной площадки. Там он повернулся другим боком, и Кантор вновь увидел своего врага.
Вертолет снижался, и, когда до земли оставалось метров шесть, тварь по имени Снагрод выпрыгнула, приземлившись так тяжело, что Кантору показалось, будто содрогнулась площадка под ногами. Конечно, это было невозможно. Площадка Нолфеас использовала такие же антигравитационные устройства, что и остальные полосы. Ничто легче космического судна не смогло бы ее сотрясти.
Приземлившись, Снагрод выпрямился во весь рост. Вертолет взмыл в воздух и завис, пьяно качаясь вправо и влево, пока пилоты пытались его выровнять.
Кантор не отрывал взгляда от вожака орков. В отличие от остальных вождей, Снагрод не стал облачаться в силовую броню: на его громадном мускулистом торсе не было ничего, кроме глубоких шрамов и ожогов, взбугрившихся мускулов и вен толщиной с палец человека. Это отсутствие брони было самой яркой демонстрацией уверенности и силы, какую только доводилось видеть Кантору.
Магистр понял, что никогда еще не встречался в бою с таким существом.
