Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Он не стал сразу садиться за руль, подошел к Маркову, прислонился плечом к стойке дверного проема и спросил равнодушно, смотря куда-то вдаль, на серое небо, на волнистую дорогу, выкатывающуюся ему навстречу из туманного горизонта:
– Ты со мной?
Марков остановился, сжал губку в кулаке и откинулся на спинку сиденья.
– Наверное, я не смогу, странник, – сказал он, немного подумав.
– Почему?
– Из-за дочери. Я больше не хочу оставлять ее одну. Мне не так уж много осталось жить, если подумать. Я не слишком здоров, да и не в этом даже дело. Не в годах, которые впереди, а в годах, которые я упустил по собственной воле. Она… Я должен быть рядом с ней.
– Понимаю. – Странник засунул мокрые руки в передние карманы джинсов. – А если вы поедете вместе со мной?
– Втроем? Нет, это не вариант, ей нужна спокойная жизнь. Она член общины, с тобой же… Да что тут говорить, ты сам все знаешь, – грустно сказал Марков.
– Угу. Ты точно решил?
– Конечно, куда уж точнее. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Без тебя я вряд ли встретил бы дочь и вообще вряд ли остался бы в живых. Люди говорили о вещи, которая нужна тебе от общины. Они знают, что это за вещь, и если тебе…
– Мне не надо, – сказал Густав. – Я не буду ее забирать, пускай останется у них. Не знаю, что в ней такого особенного, но им она пригодится больше, чем мне.
– Но как же твой отец?
– Что отец? Я уже почти не помню его, воспоминания слезают, как обои в сырой комнате. Скоро останутся одни голые стены. Ты нашел дочь, я вернул себе корабль. Ты получил жизнь, о которой мечтал, а я – мечту, которой жил. Все нормально, старик, все хорошо.
Старые джинсы спадали с Густава, он подтянул их. За время проживания в городе он похудел килограммов на пять, и ему требовалось проколоть новую дырку в ремне. Тут помог бы нож. Или новый ремень. Или новые джинсы. Теперь странник мог позволить себе что угодно, мир, полный еще невиданных и неношеных вещей, снова оказался открытым перед ним.
Но почему-то ему было слегка грустно.
– Вы сегодня уедете из города? – спросил он у Маркова.
– Да. Они собираются сегодня, набрав нужных продуктов и лекарств. Я вроде как знаю места, да и Семен обещал подсказать.
– Жаль, что не смогу поехать с вами. Мне в другую сторону.
– Мне тоже жаль, странник.
Марков оперся на плечо Густава и вылез из кабины. Оглядел странника с головы до ног и улыбнулся:
– Ты хороший парень, несмотря на то что происходило в твоей жизни. Я даже немного тебе завидую. Не подумай, если бы не обстоятельства, я бы поехал с тобой и дальше стеснял бы тебя своим присутствием. Но у меня есть дочь, Густав. Дочь. Появилась у меня Таня внезапно, как будто только что родилась. И смех и грех.
– Это здорово. – Густав обнял Маркова и похлопал его по спине. – Передавай привет всем, кто про меня спросит. И, если получится, увидимся еще.
– Попросим у богов, – сказал Марков.
Странник отпустил его и внимательно посмотрел в лицо:
– У богов? Ты вернулся к своей вере, старик?
– Наверное. – Марков пожал плечами. – Одно ясно: если Бог и существует, то не в головах всяких там святых отцов, а в наших. В твоей, моей… И разговаривает он одним нам известным и слышимым голосом. Я так считаю.
– Правильно.
Густав сделал шаг назад.
– Ну, пока? – сказал Марков. Глаза его заблестели, покраснели старческие расширенные капилляры, затряслись морщинистые веки.
– Пока.
Взмахнув рукой, странник обошел корабль вокруг и сел на водительское сиденье. Завел двигатель, включил кондиционер. В холодильном бардачке у него лежала бутылка с водой, и уже минут через пятнадцать работы двигателя она должна была стать ледяной. Тогда Густав впервые за долгое время попробует настоящую холодную воду, ломящую зубы, а не ту теплую мочу, которой наполняли резервуары в домах.
Ровно через пятнадцать минут Тиски исчезнут из его жизни.
Солнце поднялось еще немного выше, постепенно рассеивая серую пелену облаков. Марков помахал рукой, развернулся и пошел к воротам. Там, внутри двора, его ждал Игорь, который пожелал сохранить нейтралитет, не зная, как правильно вести себя с Густавом. К сожалению, времени на то, чтобы узнать это, у него не было, но он и не думал об этом.
Щелкнули блокираторы дверей, включился навигатор, сзади, под кушеткой, громыхнуло охапкой сложенной оружие. Корабль разгонялся, оставляя все дальше и дальше двор, на какой-то промежуток жизни ставший для странника вторым домом.
Там же оставались его надежды найти отца. Но он сознательно пошел на такой шаг. Быть ведомым в этой игре без правил ему не хотелось. Черная повязка на глазах и мыслях давила сильнее, чем боль о потерянном детстве.
Странник оставался странником всегда, даже и в самых затруднительных ситуациях.
Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида и улыбнулся.
Послесловие
Отец Захарий лежал в кровати и смотрел в потолок. Ему было жарко. Ночь, темно. Он разделся догола, повесив трусы на изголовье кровати и укрыв бедра одной лишь тонкой простыней.
Иногда он прикасался к своей голове и тут же отдергивал от нее руки.
Захарию было страшно.
Он постоянно прислушивался, каждую секунду все ресурсы его мозга работали на то, чтобы слышать. Услышать, уловить. Но ничего не происходило. И это дарило мимолетное облегчение.
Странник давно уехал, и это радовало отца Захария, потому что терпеть рядом с собой человека, принесшего смуту в семью, он не намеревался. Жить с тем, кто лишил его веры, было выше его сил.
Тишина внутри головы.
Отец Захарий перевернулся на бок, подложил подушку под щеку и задумался. Почему все так? Кто и зачем воспользовался им? Кто все это время с ним разговаривал и доносил до него истину, с которой Захарий почти всегда соглашался на все сто процентов?
Он верил, что это был Бог. В какой-то момент отец Захарий даже подумал, что не Бог говорит с ним, а это он, Захарий, говорит с Богом и вовсе может обходиться без Него. Конечно, он гнал подобные мысли куда подальше, но иногда это не удавалось, и святой отец впадал в сладкие размышления на тему своей уникальности.
Он думал о том, какой фигурой останется в памяти потомков. Ведь именно для того, чтобы оказать должное и возвышенное впечатление, он на проповедях всегда подбирал специальные слова и старался говорить красиво. Он наловчился излагать примитивные вещи так складно, что они, выходя из его уст, превращались в настоящее откровение.
Отец Захарий ловил на себе восхищенные взгляды и понимал, что люди видят в нем Бога, а он при этом знает, что это почти правда, ведь он имеет ни с чем не сравнимую возможность слышать Бога в себе.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
