Ждал он, затаив дыхание, довольно долго, но фигура, словнобы выточенная из эбенового дерева, не двигалась. Ученый уже начал думать, неошибся ли он в оценке ситуации. Глядя на закрывавшее лицо короля забрало, онспросил:
— Ты — тот, кто спас меня?
Ничего. Однако учитывая, какая мерзость должна скрыватьсяпод забралом, отсутствие реакции еще не означало, что ему, Уэллену Бедламу, неугрожает опасность.
— Я бы хотел встать, если только ты не возражаешь. Решившисьпринять молчание за знак согласия, Уэллен медленно поднялся с пола, не сводяглаз с владыки ночи. Доспехи принадлежали поистине исполинскому существу —пожалуй, оно превосходило даже Короля-Дракона в человеческом облике. Вообще-топодобные гиганты были неизвестны человечеству, но может быть, доспехи помогалисвоему хозяину казаться больше, чем на самом деле.
Все равно. Если этому созданию вздумается нанести удар, он,Уэллен Бедлам, никак не сможет защититься.
Он встал перед королем. Тот не реагировал. Тогда ученыйшагнул вперед. И снова ничего. Он продолжал двигаться, пока не приблизился кгиганту на расстояние вытянутой руки. Скипетр не взметнулся вверх и неразмозжил ему череп. Рука в железной перчатке не стиснула горло.
Тогда Уэллен легонько коснулся груди короля. Тот нешелохнулся, словно был вырезан из мрамора. — Слава богу… — выдохнул Бедлам.
Подумав об оружии, он попробовал забрать у короля скипетр,но тот был зажат так крепко, что, продолжая тянуть, Уэллен наверняка сломал быфигуру. В раздражении он отошел от чудовищной куклы и начал изучать комнату.
Только тут он заметил, что в помещении было полно другихфигур с огромного шахматного столика карлика — и едва сумел подавить возгласотвращения. Его окружал поистине легион мертвецов. Здесь был полный набор белыхфигур и несколько черных. Да еще дубликаты — очевидно, на случай безнадежныхповреждений. Больше ничего в комнате Уэллен разглядеть не сумел, инеудивительно — она была освещена одиноким бледно-голубым шаром прямо надголовой ученого.
Он был один. Ни Забены, ни Серкадиона Мани… они пропали неизвестнокуда. И, что было еще хуже, сам он тоже оказался неизвестно где. Но какой,оказывается, огромной была цитадель! Бесконечные библиотеки, бесчисленныекоридоры и комнаты…
Ничего не оставалось, кроме как искать выход из этой комнатыи надеяться, что удастся найти Забену. А вдвоем они как-нибудь выберутся изэтого средоточия парадоксов. Что произошло между карликом и драконом, Уэлленане интересовало — он желал лишь выйти на свободу.
Ученый двинулся в ту сторону, где было поменьшеомерзительных воинов. Голова опять гудела, хотя он не заметил, когда именно этоначалось. Впрочем, толку в этом не было ровно никакого. Поблизости находилосьслишком много возможных опасностей. Волшебный дар не сообщал ничего нового.Если бы одна из фигур подняла на него оружие, Уэллен бы не удивился.
Если это — предел его способностям, ему, пожалуй, никогда небывать компетентным волшебником. Уэллен уже начал сомневаться, компетентен лион хоть в чем-нибудь.
К своему облегчению он обнаружил, что светящийся голубой шарследует за ним. По крайней мере, можно не опасаться наткнуться на что-нибудь втемноте. Освещение, правда, все так же оставляло желать лучшего, однако путьвпереди был ясно виден ярда на два, а поначалу он не надеялся и на это.
Теперь — только бы отыскать двери!
Пугающая мысль о том, что в это помещение можно попасть лишьс помощью телепортации, уже посещала его, но Бедлам старался не думать оподобном исходе. Если так — он обречен на заточение, а возможно и смерть, послечего в комнате станет одной мумией больше…
Уэллен ускорил шаг.
Прошло минуты три-четыре. И только тут ученого озадачиловидимое отсутствие стен. Ни одной стены не попалось ему на глаза с тех пор, какон очутился среди шахматных фигур. Подняв взгляд, он обнаружил, что не видит ипотолка. Пол под ногами, светящийся шар над головой да армия мертвецов позади —больше, казалось, вокруг не было ничего. Ушей его достигал лишь звуксобственных шагов и шумное, тяжелое дыхание. Казалось, его окружало самозабвение.
Забвение…
Он резко остановился и прислушался, надеясь вновь услышатьпрозвучавший в голове шепот. Или это — всего лишь его собственное воображение?Единственное слово, похожее скорее на шелест ветра, чем на человеческую речь, —и больше ничего. Шутки разгоряченного сознания?
Сознания…
И снова — одно-единственное слово!
— Есть здесь кто-нибудь?
Ответом было гробовое молчание, но теперь Уэллен был уверен,что говорил кто-то другой.
— Где ты?
Он не услышал даже эха собственного голоса. Казалось, дажезвук здесь умирал…
Умирал…
На этот раз Уэллену показалось, что он определилнаправление. Трудно было сказать, не было ли это лишь плодом воображения, таккак голос звучал только в его голове. И все же он был уверен, что, свернувнаправо, выберет верный путь. Быть может — и вовсе единственный.
— Прошу тебя, — прошептал ученый, проведя рукой по волосам —он пытался сосредоточиться. Несмотря на то, что шел он быстро, впереди не быловидно никого. — Скажи, кто ты? Я не желаю тебе вреда.
Все это могло оказаться новым трюком Серкадиона Мани илиКороля-Дракона, но Уэллен сомневался в этом. Этим двоим хватало хлопот и друг сдругом.
Выбирать не приходилось. Он продолжал идти вперед. Возможно,это была самая нижняя секция цитадели. Вероятно, Серкадион Мани устроил здесьхранилище для того, что осталось от неудачных опытов, или для своих чудовищныхигрушек, если можно так назвать шахматные фигуры. В любом случае, ученогоинтересовал только выход.
Нет выхода…
— Нет выхода? Но…
Он замолчал. Голос в голове явно имел в виду не его судьбу,а свою собственную. Только сейчас ученый почувствовал в голосе печаль и больутраты.
Мольба об освобождении…
В голове его звучали не простые слова. Чувства. Смутныевоспоминания. Предостережение.
Если он, Уэллен Бедлам, не остережется, его тоже можетпостигнуть такая судьба.
— Но где же ты?
Нужно было отыскать источник голоса. Возможно, он сумеетизбавить говорившего от мук. И неплохо бы выяснить, что это за судьба его ждети можно ли ее избежать.
