class="title6">
229
Строго говоря, республиканскую осаду выдержала только старинная цитадель Алькасар, а не город Толедо, который был в руках республиканцев в течение двух месяцев.
230
Но не городов-героев.
231
Рекете были ударными частями националистической армии – не потому что были самыми смелыми, но потому что были самыми свирепыми.
232
В различных переводах – «Воспрянь, Испания!», «Пробудись, Испания!», «Поднимись, Испания!».
233
В школах ежедневно один час посвящался фалангистскому «патриотическому воспитанию» и два часа – религиозному воспитанию.
234
Приниженный статус Фаланги привел многих старых фалангистов в 1940-х годах к мрачному и в общем верному умозаключению: «Фалангу уже не воскресить. Франко умертвил ее».
235
Тем самым из государственного механизма исключались протестанты, православные и последователи всех остальных религий.
236
Вклад фразеологии фалангистов.
237
В его номенклатуру входили свинец, олово, медь, цинк, ртуть, вольфрам.
238
По сообщениям Совинформбюро, дивизия состояла сплошь из фалангистов и уголовников. Испанские же власти в свою очередь заявляли, что в дивизию записались преимущественно бывшие республиканцы, старавшиеся избежать наказания на родине.
239
Отзыв дивизии из России сопровождался краткими и скорбными комментариями испанских СМИ: «Среди вернувшихся много больных и раненых».
240
Однажды он даже заявил: «Если Берлин когда-нибудь будет в опасности, я двину миллион бойцов на его защиту».
241
К тому же Франко в качестве платы за вступление в войну требовал гораздо больше, чем были готовы дать ему нацисты. Кроме больших партий оружия и продовольствия, каудильо просил признать права Испании почти на всю Северную Африку. Такое усиление позиций Испании было вовсе не в интересах Гитлера и Муссолини. Гитлер в узком кругу стал гневно называть каудильо «латинским шарлатаном» и «предателем», что, впрочем, не препятствовало экономическому сотрудничеству германского и испанского режимов.
242
В этом Франко заверял его старый знакомый – начальник абвера адмирал Вильгельм Канарис, находившийся в пассивной оппозиции Гитлеру и по возможности вредивший фюреру.
243
Непрочность режима Франко стала ощущаться с высадкой англо-американцев сначала во Французском Марокко и Алжире (1942 год), затем в Сицилии (1943 год). Большое впечатление в Мадриде произвела дефашизация Италии, начавшаяся с военного переворота, осуществленного под руководством маршала Бадольо в 1943 году. С освобождением Франции от немцев (1944 год) каудильо почувствовал себя зажатым между державами антигитлеровской коалиции.
244
Досрочно выпустили на свободу соратника Примо де Риверы Мануэля Эдилью. Выходец из рабочей семьи, но ненавистник Республики, Эдилья был одновременно и решительным противником сосредоточения власти в руках каудильо, которому он в 1937 году не побоялся бросить вызов. Заболевший в тюрьме туберкулезом Эдилья разделил участь Мартова в России – после освобождения он уже не мог играть политической роли и вскоре скончался.
245
«Чистые» республиканцы Марселино Доминго, Мартинес Баррио и Хосе Хираль стали заклятыми врагами социалиста Негрина и баска Агирре. Социалистическая партия изгнала Альвареса дель Вайо из-за его сотрудничества с коммунистами. Анархисты и коммунисты обвиняли друг друга. Коммунисты Кампесино, Тагуэнья, Хесус Эрнандес и Этельвино Вега порвали с партией. Баскские националисты отмежевались решительно от всех.
Многозначительный штрих: чтобы умеренный социалист Прието и умеренный монархист Хиль Роблес согласились встретиться и переговорить, потребовалось посредничество иностранцев – британских министров-лейбористов. И встреча двух испанцев-эмигрантов состоялась только во второй половине 1940-х годов.
246
Он отклонил лестное предложение стать ректором любого из испанских университетов и согласился на минимум – статус преподавателя.
247
Дали жил во Франции с 1935 года.
248
Примером служил бывший соратник Ларго Кабальеро и Негрина Альварес дель Вайо, попеременно живший в Швейцарии и США и публиковавший памфлеты под красноречивым заглавием «Дайте мне битву».
249
Однако в приеме в НАТО, в Совет Европы и в Европейский союз «новому государству» раз за разом отказывали.
250
Протесту Кеннеди не помешал действовавший с 1953 года американо-испанский договор о дружбе.
251
Что допускает толкование в пользу версии о его вредительской деятельности на службе у Республики.
252
Оно послужило Эрнесту Хемингуэю отправной точкой при создании книги «По ком звонит колокол».
253
Тогда же власти разрешили перезахоронить в Испании скончавшегося во Франции убежденного республиканца Ларго Кабальеро.
254
Однако продолжали функционировать правительства Бискайи и Каталонии в изгнании.
255
Первое в мировой истории (и не последнее ли?) одобрение акции рабочего движения политиками-монархистами.
256
Компромисс с социалистами и буржуазными либералами, выразившийся в отказе от идеи иностранной интервенции или государственного переворота, побудил испанских коммунистов сменить вехи. Испанская компартия вскоре стала одной из трех партий «еврокоммунизма», означавшего отречение от марксизма и переход на позиции мирного переустройства капитализма.
257
Вопреки иногда появляющимся голословным интернет-заявлениям, к 1960-м годам правительство Франко расплатилось с Германией и Италией за военную помощь, оказанную ими Испании в 1936–1939 годах. Увильнуть от уплаты со ссылкой на смену режимов в данных странах Мадрид не пытался (биографы каудильо подчеркивают, что в денежных делах он всегда был порядочным). Диктатура приобрела репутацию режима, «с которым можно вести дела». Результатом стал долгожданный приток иностранных инвестиций и технологий.
258
Первое издание книги вышло в 1940 году, последнее – в 1970-м.
259
Деятели Демократического союза были сразу же после его разоблачения обвинены в нарушении политического нейтралитета армии и уволены со службы.
260
Эволюция режима была ускорена такими событиями, как убийство баскскими террористами твердолобого, настроенного против любых послаблений премьер-министра Карреро Бланко (1973 год) и революционный переворот в Португалии 1974 года.
