— У нас инструменты и тексты, это самое важное, — сказал Альп Эриху, осматривая нагруженные повозки. — А с этим что будем делать?
Он указал на Анкс.
— Это девочка.
Анкс вздрогнула. Она не догадывалась, что предатель Эрих разоблачил ее. Малекорн подошел и сорвал с нее платье служки.
— Почему мы должны оставлять ее в живых? — спросил он.
— Флодоар передал ей свои знания и предпочел ее мне после нашего отбытия из Труа. Он начал обучать меня до отъезда, и я смог бы без труда узнать, что намерены делать рыцари после смерти Измаля Ги, но Флодоар постепенно отстранил меня. И тем не менее я уверен, что он ни о чем не догадывался. Я не знаю, кто эта девчонка. Нужно допросить ее, она должна знать, что задумал учитель.
— Возьмите ее с собой, и пусть ее допросят вместо Флодоара, — прогремел голос Человека. — Оденьтесь в платья паломников, сожгите их тела и возьмите с собой инструменты и рукописи. Мы отправляемся в Иерусалим.
Анкс связали. Она с болью в последний раз посмотрела на бездыханное, тело учителя и метнула гневный взгляд на Эриха. Один из наемников посадил ее на лошадь перед собой, и они ускакали в сопровождении двоих охранников.
После бешеной скачки и нескольких остановок они прибыли в тюрьму, спрятанную посреди пустыни.
Анкс Коламбан заточили в «Черепе Бафомета». Там же, где и Козимо Ги.
ГЛАВА VI
ПОДЗЕМЕЛЬЯ
Бесконечное количество блестящих сфер в безграничном пространстве; с десяток светящихся сфер поменьше, вращающихся каждая вокруг своей оси; живые, наделенные умом существа, появившиеся из какой-то покрывающей их сферу плесени — вот это и есть эмпирическая истина, это и есть мир. Тем не менее мыслящим существам кажется невероятным всего лишь принадлежать одной из этих сфер, не зная, откуда мы пришли и куда идем, затеряться в массе себе подобных существ, которые суетятся, работают, мучаются, рождаются и исчезают беспрерывно во времени. Здесь постоянны лишь материя и воспроизведение одних и тех же органических форм согласно определенным законам, установленным раз и навсегда. Все, чему может нас научить эмпирическая наука, — это природа и закономерности появления этих форм.
Шопенгауэр.
Приложение к первой книге «Мир как воля и представление»
Караваны паломников Хьюго де Пайен а наконец без особых потерь прибыли в Иерусалим. Тысячи паломников наводнили город, в то время как войска Милиции остались за его пределам. Рыцари вошли в город в сопровождении только нескольких самых опытных солдат. Поскольку король Бодуэн II был в военном походе, в Дамаске, Хьюго и его сотоварищи сразу же предстали перед патриархом Горимоном. Этот старый священник был ошеломлен при виде множества паломников, которых удалось привести в Святую землю. Он заверил рыцарей в своей поддержке и пообещал помочь им в укреплении их ордена.
— Вы привели нам новых верующих, — сказал он. — Благодаря вам царство сможет, наконец, расшириться и заселиться новыми людьми. Если вам удается охранять паломников и очищать дороги от грабителей и неверных, то от вас теперь будет зависеть будущее этого царства!
Хьюг де Шампань и Хьюго де Пайен создали себе замечательное прикрытие. Сами рыцари не смогли бы мирным путем выполнить свою миссию. Распорядители дорог, спасители Святой земли могли теперь продолжить выполнять свою миссию тайно.
Иерусалим праздновал прибытие новых братьев во Христе. Ликование и восторженность толпы были невиданными. На улицах негде было яблоку упасть. Патриарх приказал развесить стяги с религиозными символами. Радость жителей города и вновь прибывших была безмерной. Выходцы из западных областей рыдали от избытка чувств. Зазывала Маркабрю был более чем доволен тем, что Иерусалим оказался таким, каким он его описывал с высоты бочки в Труа; юный летописец Полибюс записывал сцены для своей эпопеи; семейство Коламбанов молилось за свою дочь…
Была объявлена великая месса. Церкви заполнялись народом. Отовсюду доносился перезвон колоколов. Аббат Соффре установил на возвышении большой колокол, отлитый ирландцами. Его великолепный звон сливался с криками радости и прославления. Казалось, в этой сцене из библейской жизни время остановилось.
После встречи с патриархом рыцари и их охрана не мешкая направились в квартал, где находился древний Храм, к двухэтажному дому, тому самому, перед которым двадцати лет назад стояли де Пайен, де Шампань, Измаль Ги и его брат Абель. Вход в Храм при царе Бодуэне Основателе охранялся стражей, но теперь на посту никого не было. Хьюго достал ключ, открыл замок и толкнул тяжелую дверь.
Все вошли внутрь.
Восемь рыцарей смотрели на развалины Башни Соломона. На этот раз они знали: ошибки нет.
Сердца их снова наполнились трепетом и благодатью, как и в предыдущий раз.
Хьюго де Пайен смотрел на Башню, вспоминая тот февральский день 1099 года. Он помнил все как они обнаружили святилище, сколько лет потратили на толкование записей Хинкмара ибн Жобаира, тысяч арабских произведений, переведенных, чтобы найти ускользнувшее от внимания ученого, как вербовали в ряды Милиции, скрупулезно трудились над изготовлением сфер. Теперь они предвидели все последствия открытия Столпа. Двадцать лет трудов наконец должны быть вознаграждены.
Хьюго подошел к входу, сделанному в Башне. Он решил войти немедленно, чтобы убедиться, что в подземелье ничего не изменилось. Часть рыцарей остались возле Башни вместе с охраной, Хьюго начал спускаться к платформе, за ним шли Робер де Крон, Пьер де Мондидье и Жан дю Гран-Селье, который не расставался с оставшимися четырьмя сферами.
Спустившись вниз, Хьюго привел в движение камень с вырезанными Хинкмаром звездами. В руках он держал факел. Через несколько секунд раздалось пощелкивание механизма, и центральная часть платформы стала медленно опускаться.
— Пойдемте, — сказал Хьюго.
* * *
Но перед тем как сделать первый шаг, у Хьюго и его компаньонов возникло странное ощущение, что внезапно наступила ночь. Все выходы из дома потемнели, включая небольшие бреши на окнах, закрытых тряпьем. С улицы раздавался шум, бряцанье оружия, крики. Человек десять с оружием и факелами внезапно вошли внутрь и стали перед Башней. Затем за считанные секунды Нищий при Гробе Господнем и его оборванцы ворвались в дом и забаррикадировали пути к отступлению. Рыцари достали из ножен мечи и вместе с охраной стали защищаться как могли, но нападающие превосходили их численностью.
— Быстрее! — крикнул Хьюго.
Он повел за собой троих рыцарей к входу в Башню. Они торопились, чтобы оторваться от нападающих. Тяжелая дверь закрылась за ними.
В свете факела, который нес Хьюго, они спустились по лестнице, ведущей к входу в подземелье.
— Кто они такие? — спросил де Мондидье. — Это немыслимо!
— Все мои стражники стояли снаружи, — сказал Крон. — Не понимаю.
