с ней, пока она была такой уязвимой. Ни единой души.
Скользнув на кровать, он прижал её к себе и натянул на них одеяло, не желая, чтобы она простудилась. Его волк прижался к ней, все ещё встревоженный. Он ещё не полностью преодолел шок, охвативший его ранее. Чёрт возьми, мозг Доминика все ещё пытался осмыслить случившееся, пытаясь найти в этом какой-то смысл. Секунду назад с ней все было в порядке, а в следующую она истекала кровью на грёбаном полу.
Он поймал её руку и запечатлел поцелуй на запястье, желая почувствовать, как бьётся её пульс у его рта.
— Прости, что я оставил тебя, — сказал он, его голос был похож на гравий.
Если бы он не пошёл в комнату отдыха, если бы он остался с ней, он мог бы оттолкнуть её от греха подальше. Мог бы вырвать пистолет из рук Розмари прежде, чем она успела выстрелить.
Доминик не пошевелился рядом с ней, пока она спала. Даже когда Грейс постучала и сказала, что оставила поднос с едой за дверью. Его внимание было сосредоточено исключительно на Миле.
Он перебирал её кудри, очерчивал скулы и линию подбородка, покрывал поцелуями её лицо, ладонь и запястье. Ни одно прикосновение не потревожило её сон. Также не было звонков и писков их мобильных телефонов. Это было нормально? Он не знал.
Паника сдавила грудь и сковала мышцы до боли. Хелена сказала ему, что Мила немного поспит, но он не думал, что она заснёт таким глубоким сном. Чем дольше она не приходила в себя, тем туже затягивался узел паники внутри него. У него в груди словно застрял большой камень, из-за чего ему было трудно сделать полный вдох. Его ребра казались слишком тугими, слишком сдавливающими.
Возможно, ему следовало позволить Тарин быстро взглянуть на Милу. Он мог позвонить своей альфа-самке и попросить её приехать. Она бы…
Его сердце подпрыгнуло, когда веки Милы слегка дрогнули. Облегчение захлестнуло его, как приливная волна.
— Привет, — тихо сказал он. — Ты можешь открыть эти глаза для меня?
Прошли секунды, прежде чем её веки, наконец, затрепетали, и её изумлённые голубые глаза встретились с него. Он улыбнулся.
— Вот и моя девочка. Как ты себя чувствуешь?
Сонный блеск исчез с её глаз, и они обострились, когда воспоминания, без сомнения, пронеслись в её голове. Она огляделась, и он почти мог видеть, как она пытается собрать воедино то, что произошло с тех пор, как она потеряла сознание.
— Хелена исцелила меня?
— Да. — Он поцеловал её, жаждая её вкуса. — Я привёз тебя сюда. Мне нужно было знать, что ты в безопасности.
Чувствуя, что он ожидает осуждения за то, что увёз её от прайда, Мила погладила его по груди.
— Я понимаю.
На его месте она бы поступила также. Её кошка проснулась, издавая рычание, когда Мила почувствовала эхо пули, попавшей ей в грудь, любезно предоставленной грёбаной Розмари.
— Где эта маленькая сучка?
— Члены прайда задержали её, но полиция, вероятно, взяла её под стражу.
— Я позвоню своим родителям через некоторое время и узнаю последние новости.
Мила замолчала, когда он расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, которая была на ней. Он осторожно провёл кончиками пальцев по маленькому пятнышку на её груди, куда попала пуля, как будто ему нужно было помнить о ране.
— Все прошло, Доминик. Меня исцелили.
Но он все равно прикасался к ней, как к чему-то хрупкому, как будто, если он не будет осторожен, она может внезапно вырваться из его объятий.
— Я в порядке.
У него перехватило дыхание.
— Твой пульс был очень слабым.
Нотка стыда в его голосе заставила её огрызнуться:
— О, чёрт возьми, нет. Ты не должен чувствовать себя виноватым.
Её кошка закатила бы глаза, если бы могла. Это было просто типично для доминирующего мужчины — брать на себя ответственность.
— Я оставил тебя.
— Ты пошёл приготовить мне кофе.
— Если бы я этого не сделал, я мог бы оттолкнуть тебя с дороги и схватить пистолет.
Мила покачала головой.
— Она спрятала его в бумажном пакете. Я очень сомневаюсь, что ты догадался бы, что она была вооружена.
— Но я бы узнал её.
— Ты уверен? Я видела её фотографию только из статьи в интернете, но сегодня она выглядела чёртовски по-другому.
— Она была похожа на тебя, — отметил Доминик.
— Да, я заметила.
Чёрт возьми, если это не пиздец, что женщина изменила свою внешность, чтобы соответствовать Миле.
— Я бы узнал её запах. Я мог бы…
— Насколько нам известно, она наблюдала и ждала, когда ты уйдёшь от меня, прежде чем войти. Когда она впервые вошла в парикмахерскую, она не искала меня. Она огляделась. Возможно, она проверяла, что ты находишься на приличном расстоянии, прежде чем нанести удар.
— И если бы я не был в комнате отдыха…
Она приложила палец к его губам.
— Прекрати. Я в порядке.
Он сглотнул.
— Я думал, ты умрёшь прямо у меня на глазах. Я ни хрена не мог с этим поделать.
— Ты привлёк её внимание к себе. Ты отвлёк её. Это дало мне возможность. Я не смогла бы застать её врасплох и ударить по руке, если бы ты этого не сделал.
Мила положила ладонь ему на затылок и притянула ближе. Он уткнулся лицом в её шею и крепко обнял её. Она пропустила его волосы сквозь пальцы, успокаивая его.
— Избавься от беспокойства, Доминик. Я в порядке.
Подняв голову, он поцеловал её. Это было мягко. Глубоко. Благоговейно. Мила почти почувствовала его потребность овладеть ею, уверяя себя, что она жива самым элементарным образом. Она была полностью готова к этому.
Нуждаясь в большем, Мила прикусила губу, пытаясь спровоцировать его на усиление накала страстей. Это не сработало. Его руки скользили по ней, нежные и, о, такие осторожные, они исследовали, соблазняли и возбуждали.
Даже когда он, наконец,
