появилась обжигающая и опасная лава. Бернадетт поднесла свой кофе к губам и начала пить, наблюдая за мной, как я говорил, как всегда.
Два года я сожалел об этом моменте, потому что именно тогда я мог положить этому конец.
И я не имею в виду быть милее с Бернадетт. Я имею в виду стать ее худшим кошмаром.
Тогда она могла бы уйти, тогда бы она смогла избежать всех нас.
Она могла не заметить меня, стреляя в голову потенциальным насильникам. Все же надо было так поступить, — в конце концов, они касались ее так, как только я или один из парней Хавока должен касаться ее — но я бы никогда ей этого не сказал. Ей не пришлось бы видеть.
Наши глаза встречаются на залитом кровью полу, и мене становится интересно, почему после того, как плохо все они к ней относились, она позволила им касаться себя, целовать ее, трахать ее, особенно, Виктору. Он — худший из всех, тот, кто вбил последний гвоздь в ее гроб, приведя в Хавок.
Я опустил пистолет.
— Берни, — прошептал Аарон, обнимая ее так, как хотелось бы мне. Я видел, как притянул ее ближе, и мои плацы судорожно сжимают револьвер. Я бы никогда не навредил Аарону, но, черт подери, если я не хочу, чтобы он немного от нее отстал. — Хочешь сейчас пойти домой?
— Я пойду домой, — сказала она, почти рассеяно.
Она явно все еще борется со всем этим, несмотря на свою браваду. Вик кивнул, словно это приемлемый ответ, и отправил Каллума с ними обратно в дом Аарона.
Мои глаза снова вернулись к двум окровавленным телам. Сегодня мир стал безопаснее, даже если цена этого была высока. Я засунул пистолет обратно в кабуру под моим пиджаком.
— Так как ты облажался с видео Найла и Пен, ты можешь прибрать этот беспорядок, — сказал мне Виктор, и я лишь поднял взгляд и уставился на него. Он смотрела на меня в ответ, словно мне нужно было напоминание, что я тоже все испортил.
— Да, босс, — сказал я ему, хватаясь за край брезента, и помог Хаэлю завернуть тела.
Виктор знал, что я не стану оспаривать его приказы…не так сильно. Любой хорошо функционирующей организации нужен лидер, и мы оба знаем, что лидерство — не мое.
Несмотря на внешнюю привлекательность, у Виктора гораздо, гораздо более длинный запал, чем у меня.
— Бернадетт, — крикнул он до того, как она исчезла из поля зрения. — Больше не ходим домой, ладно? Ты и Хизер теперь останетесь с Аароном.
На долгое время она замерла, и даже отсюда невозможно было не заметить, как сильно она бы хотела, чтобы это было правдой.
Она достает из кармана кожаной куртки помятый конверт, разворачивает его на стойке лестницы, а затем тюбиком красной помады делает на нем прочерк.
Мне не нужно видеть бумагу, чтобы понять, что это ее список.
«Пожалуйста, Бернадетт» — подумал я, скрывая свою улыбку, когда я опустился и приступил к трудоемкой работе по оттиранию крови.
Глава 19
17 ноября, наши дни…
Бернадетт Блэкберд
Я сижу, окутанный темнотой, мое лицо было покрыто чем-то. В какой-то момент, я начала паниковать, но потом вспомнила, что Кэл дал мне свою толстовку, пока мы ехали на Бронко домой.
— Притворись, что я держу тебя так крепко, что ты не можешь дышать, — прошептал он, и, хотя фраза должна была прозвучать пугающе, она такой не была. От слова совсем. Садясь, я сняла капюшон толстовки с моего лица и резко выдохнула.
Хотела бы я сказать, что была удивлена случившимся прошлой ночью, но нет.
У парней Хавок есть жесткие рамки, но их границы пролегают гораздо дальше по пути разврата, чем многие осмелились бы протанцевать. Она не насилуют, не причиняют вред детям. Но они стреляют в лицо педофилов и все равно спят спокойно.
Аарон мягко дышит рядом со мной, он без майки и прекрасен в свете звезд, проникающем через раздвижную стеклянную дверь напротив кровати. Она немного приоткрыта, и я могу слышать пение птиц. Должно быть уже раннее утро, а не глубокая ночь.
Я зевнула и потянулась руками на головой, мои глаза снова переместились на Аарона. Оба имени его девочек были набиты на его спине. Мои губы дрогнули в маленькой улыбке, и я провела двумя пальцами по чернилам. Он пошевелился и застонал, но не проснулся.
Если честно, я не помню, как легла с ним в постель. Он привел меня домой; Каллум попросил по пути остановиться у «Wayback Burgers». Это все, что я помню.
Прилив горячей жидкости между моими бедрами заставила меня изогнуться, и я отодвинула одеяла в строну. Когда я встала, я сжала свои ноги вместе, чтобы воспрепятствовать волне крови, проклиная себя за то, что не выбросила менструальную чашку вчера вечером.
Я рванула в ванную и оставляла красные брызги на полу, словно болезненный маленький намек на хлебные крошки Гензеля и Гретель. Вот только…если бы я была в сказке, вероятнее всего была в ведьмой, так что возможно это не подходящая метафора?
Со стоном я села на туалет и старалась исправить ситуацию.
Когда Оскар открыл дверь, я сидела там, а мои пальцы и ног были покрыты кровью.
Первой скажу, что это странная ситуация. Оскар Монток…смотрит, как я справляюсь с менструальные делами? Даже сколь-нибудь удаленно это не нормально.
— Выметайся нахрен, — огрызнулась я, ненавидя этот чертов замок и все то дерьмо, что он случилось из-за него.
В первый же день, когда я освобожусь от работы, то есть в день, когда трупы и оружие не будут регулярной частью моего расписания, я пойду в хозяйственный магазин, чтобы купить новую ручку. Может быть, даже куплю замок на цепи, пока буду этим заниматься.
Оскар стоит там гораздо дальше, чем позволяло бы приличие. Его взгляд за очками невозможно прочитать, его голове тело худое и изрисовано, как полотно. Когда смотришь на него, невозможно забыть образ его с
