много людей в одной постели не бывает. Лишних всегда можно прогнать. Опасаться нужно того, что тебя выгонят из чужих постелей. С культом Сеша я разберусь.
– А принцесса? Думаешь, ты справишься не только с сестрами, но и с ней? Босс, ты между молотом и наковальней.
– И тем не менее сейчас я нахожусь в уникальном положении, благодаря чему могу держать их на почтительном расстоянии. Они ничего и не поймут, если только я сам этого не захочу. Мне просто нужно узнать, к чему они стремятся. Вряд ли это только власть. Одной лишь власти таким людям мало.
– Людям, которые хотят получить титулы? Ты вроде тоже внезапно начал о них мечтать.
– Проклятье… – протянул Темса, поглаживая бороду. – Ани, неужели я допустил еще одну ошибку?
– Мы всегда работали в сумраке, – зарычала она. – Так лучше.
– Ну так полируй свои топоры, потому что скоро мы выйдем на свет. Получим одобрение, поддержку, будем действовать по закону. Я же говорил: никаких больше переулков, мелких банков. Мы перестанем прятать монеты в погребах, будем брать что хотим, а затем улыбаться всем на балах.
Ани просто покачала головой; она, очевидно, думала, что все это слишком. Темса махнул на нее рукой. Рано или поздно она все поймет – когда будет купаться в деньгах и в топорах. Богатство ее умаслит. Рано или поздно она прозреет.
– А ты, Даниб? Тоже думаешь, что я совершил ошибку?
Могучий призрак просто пожал плечами. Темса не понял, что означает этот жест, но он точно не был связан с волнением или гордостью – чувствами, которые сейчас испытывал сам Темса.
– Давайте не будем радоваться все вместе, а? Я хочу насладиться сегодняшним успехом в одиночку.
Одним движением руки он закрыл окна занавесками. Сияние Даниба все равно пробивалось через тонкую ткань – так же, как и запахи пота и масла, которым Ани смазывала доспехи. По крайней мере, теперь Темса не видел своих угрюмых телохранителей.
– Носильщики, вперед! – крикнул Темса и высунулся из окна накренившейся повозки. – А вы двое не торопитесь, посмотрите город. Может, до вас, тупиц, дойдет, что скоро все наладится, и вы вернетесь в более хорошем настроении!
Унылые лица Ани и Даниба стояли у него перед глазами, пока носилки не доехали до следующего перекрестка.
Глава 22. Старые друзья
«По приказу императрицы аркийцам запрещено заколдовывать мертвецов и животных. Об этих занятиях ничего не сказано в Догматах о порабощенных мертвецах, и соответственно они оскорбляют саму суть рабовладения. Души должны оставаться в форме теней, которую им придал Никс; их не следует помещать в другие объекты, хоть живые, хоть неживые».
Королевский указ, месяц таваб, 850-й год по аркийскому летоисчислению
Нилит проснулась внезапно; спать под мешковиной и одеялом она не привыкла. Она прижала ладони к стенам, почувствовала, какие они плоские и холодные. Они совсем не были похожи на вход в темную пещеру, которая ей приснилась.
Фаразар все еще прятался в дальнем углу у двери и смотрел на Нилит, щурясь от солнечного света, пробивавшегося через ставни.
– Время?
– Час или два после рассвета.
– Проклятье, – выругалась Нилит и бросилась к своему балахону, недавно выстиранному и зашитому, а также к запасному плащу и штанам, которые ей дал Старый Фен. Заплат на них оказалось больше, чем исходной ткани, но Нилит все равно была им рада.
– Это так грациозно, – вздохнул Фаразар.
Нилит вошла в зал, где горстка посетителей сидела по углам, сгорбившись над своими кружками. Эбер кивнула ей; в лучах солнечного света, пробивающихся в открытую дверь, она казалась еще бледнее, чем раньше. Старый изобретатель исчез с восходом солнца, словно вампир.
– Завтракать будешь? – спросила Эбер.
Нилит покачал головой.
– Мне нужны только припасы. То, что не сразу испортится.
– Могу дать пару сухарей и апельсин. В колодце есть вода, и для нее я тебе дам свежие мехи – за то, что ты вела себя тихо и заняла Старого Фена. Когда-нибудь он взорвет себя и отправится прямиком на тот свет. И таверну с собой утащит. Кстати…
Эбер достала из-под стойки маленький кожаный кошелек, шею которого стянула длинная веревка. Кошелек стукнул по дереву.
– Это он оставил для тебя. Там часть его порошка. Он просил показать порошок в городе. Сказал, что ты, похоже, отличаешь добро от зла.
Нилит невольно улыбнулась и, повесив кошелек на шею, спрятала его под балахоном.
– Надеюсь, он прав.
– Да не оставят тебя мертвые боги.
– И тебя тоже, Эбер. – Нилит направилась к двери, но остановилась. – И еще…
Эбер с подозрением прищурилась.
– Нет ли у тебя лишнего ножа или другого клинка – предпочтительно медного?
– Мм… – Женщина, похоже, прекрасно ее поняла. – У меня есть только вилка.
– Придется обойтись ею.
Спрятав самодельное оружие в карман, Нилит вышла на двор. Морщась от яркого света, она забрала Аноиша из конюшни, половину которой ночью разрушила буря. Конь, похоже, был совершенно не встревожен; он все еще жевал то, что оставалось в ведре, спокойно и даже скучающе поглядывая по сторонам. К его длинным ресницами налипла пыль.
Когда к нему подошла Нилит, он провел копытом по земле, оставив на ней след.
– Вот именно, – ответила она. – Мы едем дальше.
Привязать труп на спину коня оказалось непросто, и эта задача не только не понравилась им обоим, но и едва не испортила Нилит утро и ощущения от вчерашней ванны. Хотя песчаная буря унесла большую часть вони, тряпки покрылись темными пятнами, а когда Нилит прикоснулась к мягкому телу, ее едва не стошнило.
Из-за угла вышел Фаразар и печально посмотрел на пустыню. Теперь, при свете дня, Нилит видела, что они нашли небольшой город с центральной площадью и колодцем. Здания, наполовину засыпанные оранжевым песком, были похожи на панцири черепах. Утренний ветерок, «хвост» бури, донес до нее дым, летящий из кузниц.
– Ну что, вперед? – спросила она у Фаразара.
Вместо ответа он что-то буркнул и скрестил руки на груди. Похоже, сегодня он хотел, чтобы его тащили. Еще один бесполезный протест.
Перебросив ногу через хребет Аноиша, она уселась. Позиция уже казалась Нилит очень знакомой; она была готова поклясться, что на спине коня уже образовалась выемка в форме ее зада.
Поначалу ее ссадины ныли, напоминая ей о бегстве из Абатве. Покидая город, Нилит бросила взгляд на юг, где пустыня переходила в огромный, но невероятно пологий склон, который вел к Лестнице. Лестница все еще заслоняла почти весь горизонт у них за спиной. Огненный хребет, затянутый дымкой, выглядел пепельно-серым. Пыль,
