то ни было, он не только не сбавил темп, но даже ускорился, будто назло. Йован подумал, что, с какой-то стороны, в не-жизни зомби были свои преимущества: они не чувствовали ни жары, ни холода, ни боли, могли бегать босиком по камням и колючкам… Все повреждения восстанавливались с помощью колдуна, а если бы этот колдун оказался достаточно талантливым, чтобы сохранить разум мертвеца, то существование в виде нежити могло бы быть не таким уж и плохим. Разумеется, за исключением того, что они обязаны исполнять приказы.
«А ещё еда. Ни вкуса, ни запаха… Да ну нафиг».
Этот пункт быстро раздавил все зачатки зависти. Нечувствительность зомби теперь казалась очень сомнительным преимуществом. Впрочем, это не означало, что Йован стал смиренно терпеть ежесекундные уколы шипов и удары хлёстких веточек — он проклинал лес, кусты, Тука, туристическую компанию с её скидкой, на которую он купился и выбрал Англию, а не любую другую страну.
Лес вокруг поредел, но это не сделало его более легкопроходимым, потому что землю почти сплошь покрывали колючие заросли. Такое обилие казалось странным даже для нехоженой чащи — возможно, и здесь не обошлось без магии.
Монах остановился так резко, что Йован по инерции чуть не врезался в него.
— До чего же интересное зверьё нынче гуляет по лесу, — раздался мрачный смешок в стороне. — Оленей всё меньше, зато людишки вовсю шныряют вокруг, вынюхивают что-то.
Робин сидел под деревом, укутанный в несколько слоёв шкур, теперь они не закрывали только лицо и кисти рук, которые заметно покраснели. Похоже, эффект морозных чар не миновал и его. На его коленях лежали бумаги, истончившиеся, в жёлтых пятнах, но не слишком ветхие, которые он внимательно читал, пока его не потревожили. Йован прикинул, не получится ли быстро выхватить пистолет и выстрелить в голову разбойника. Но несмотря на то, что дистанция была небольшой, а лук и стрелы, даже заколдованные, явно уступали огнестрельному оружию, он всё-таки не решился.
— Что тебе нужно? — спросил Робин.
— Я пришёл сказать… — в голосе было меньше уверенности, чем хотелось бы. — Сказать, что сделал всё, как ты просил. Убил Гая.
Гуд бросил на него скептический взгляд и снова вернулся к своему занятию. Казалось, он уже смирился со своим безрадостным положением и вряд ли мог поверить в хорошую новость.
— Прошло немало времени.
— А ты думаешь, его легко застать врасплох? — деланно возмутился Йован. — Пока я добрался до кинжала, пока улучшил момент, чтобы напасть и отрубить руку…
— Чем докажешь? — перебил Робин, нетерпеливо постукивая пальцами по колену. — Не вижу при тебе ни кинжала, ни руки.
— Я как-то не привык носить с собой отрезанные конечности…
Разбойник со вздохом поправил сползшую с плеча шкуру и запахнулся поплотнее. Йован заметил, что черты его лица как будто заострились, под глазами появились круги, и в целом он выглядел как-то болезненно, что было очень странно для бессмертного. Причиной могло быть только колдовство, несколько заклятий, отнимающих слишком много сил.
«Так, магический холод, восстановление зомбаков… Что ещё он делает?»
Йован подошёл поближе, стараясь рассмотреть, что написано на бумаге, но Гуд тотчас сгрёб свои записи под накидку.
— Я не поверю, пока не увижу голову этого пса.
— Если я вернусь, люди меня в буквальном смысле растерзают!
— Тогда я убью тебя прямо сейчас, — Робин враждебно смотрел на него, нащупывая что-то под слоями шкур.
Нужно было придумать оправдание, иначе новообретённое бессмертие грозило показать себя во всей красе.
— Хочешь, поклянусь на крови? — выпалил Йован.
Взгляд разбойника был полон подозрения. Гуд сделал незаметный знак Туку, и тот с тихим шуршанием, хотя обычно передвигался бесшумно, начал подбираться к ним, готовый атаковать или броситься на защиту хозяина в любую секунду.
— Откуда ты знаешь про такие клятвы?
— Да все про них знают! Самый крепкий договор на свете и всё такое. Как непреложный обет, только без палочки… — злобный вид Робина говорил о том, что много болтать определённо не стоит, поэтому Йован отказался от этого приёма. — Шериф рассказал.
Он с опаской отступил назад, когда разбойник поднялся — было неясно, что тот собирается делать. Но Робин не доставал никакого оружия и вроде как не планировал напасть, по крайней мере, в ближайшие минуты. Из-под шкуры выскользнули листки бумаги и с шелестом отлетели на пару шагов. Гуд кинулся их поднимать, но Йован успел заметить несколько слов.
— Големы?
Насколько он знал, это существа из еврейской мифологии, которые создавались из глины и выполняли приказы хозяина — почти как зомби, только без жертв. Но Марион ничего не говорила о големах. Если ей была известна такая магия, почему она не воспользовалась этим очевидно полезным заклинанием? К тому же, бумаги совсем не казались похожими на листки из её колдовской книги и явно имели более позднее происхождение: они сохранили бледные линии, не выцветшие до конца благодаря восстанавливающим чарам. Йован не отличался большими познаниями в истории, но был уверен, что в четырнадцатом веке не выпускали разлинованные блокноты.
— Големы? Что ты собрался с ними делать?
— Не твоя забота, — огрызнулся Робин.
Нужно было задержать его как можно дольше, и Йован решил уцепиться за эту тему, надеясь заодно и узнать что-то полезное. Если не удастся найти сердце, а на деревню вдруг обрушится армия скульптур, будет неплохо иметь хоть какую-то информацию.
— Кажется, ты затруднении, — начал он. — Я могу помочь?
Разбойник смотрел на него мрачным взглядом, скрестив руки на груди.
— Ты еврей? Или знаешь их язык?
— Нет.
— Тогда не можешь, — отрезал Робин.
Йован видел, что Гуд намеревается закончить разговор, правда, неизвестно, каким образом — убив надоедливого собеседника или просто прогнав прочь. Всерьёз опасаясь первого варианта, он лихорадочно подыскивал слова, которые могли бы заинтересовать разбойника.
— Слушай, Робин… А ты планируешь собрать банду побольше? Ну, из живых людей.
Грустная улыбка на мгновение появилась на лице Гуда и тут же исчезла.
— Возможно, — неохотно ответил он.
— Трудно, наверное, будет найти столько народу, — протянул Йован, снова подходя чуть ближе. — Желающие сейчас на вес антиводорода.
Робин смерил его насмешливым взглядом.
— Предлагаешь себя? Я не настолько обезумел.
Йован хотел сделать честное лицо, хотя не слишком хорошо представлял, как это должно выглядеть, поэтому сделал печальное.
— За последнее время я многое переосмыслил, спасибо местным шизикам. Не в плане того, что хочу помогать бедным и так далее, — он решил не изображать внезапное нравственное озарение, разбойник всё равно бы в это не поверил. — Я боюсь снова оказаться в ситуации, где буду совершенно бессилен. Вот так живёшь себе и думаешь, что ты защищён, твоя
