я и решил, что лучше действовать наверняка. А вот если всё пойдёт по бороде, то можно прибегнуть к плану «Б». Однако с моими знаниями успех неизбежен. Вопрос лишь во времени и количестве неудачных попыток.
А вот этого самого времени с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Враг неумолимо наступал, отжимая всё больше территорий. Причём делал это значительно быстрее, чем было предсказано даже в самых оптимистичных прогнозах.
Когда я понял, к чему всё идёт, сам пришёл к Петру и предложил временно отдать Сибирь Китаю в обмен на помощь в войне. Император думал почти неделю, но был вынужден согласиться. А какой у него ещё был выбор?
Да и в любом случае мы пошли ва-банк. Поэтому потеря Сибири — лишь жертва ещё одной фигуры. А вот войска китайцев позволят выиграть намного больше времени.
Правда, оставался вариант, что они нас кинут, но даже если так, нам хотя бы удастся перекинуть с востока сразу восемь армий, чего будет достаточно, чтобы удержать Питер.
Время идёт, а ничего не меняется. Многострадальный город вновь мог оказаться в блокаде, потому я с Мариной и остальными эвакуировался на Урал. Поближе к производству. Пётр же предпочёл остаться в столице, дабы боевой дух бойцов не снизился на фоне его бегства.
Пришлось помочь с пропагандой, ведь люди Императора почти не справлялись с нарастающей дизморалью от постоянных потерь территорий. Но первые образцы термобарических боеприпасов и кадры их применения значительно подняли боевой дух простого населения.
А вот военные понимали, что в столь короткие сроки мы не сможем снабдить всю армию этой вундервафлей…
И чем дальше в лес, тем глубже в тыл к врагу приходилось мне летать, чтобы хоть как-то поддержать солдат. Известия об уничтожении очередного штаба противника значительно поднимали боевой дух. А кроме того, сильно деморализовали врагов и нарушали их координацию.
Был ещё вариант ударить в самое сердце и избавиться от монархов, но это было бы крысятничество. В этом мире так не принято. По крайней мере, на официальном уровне.
А вот термоядерный аргумент мог и должен был стать новой вехой. Тем самым перевернув мировой порядок с ног на голову.
Однако поначалу всё шло значительно сложнее, чем я планировал. Враг более-менее замедлился только после захвата восьмидесяти процентов месторождений абсолютиума, а мои атомные разработки частенько стопорились.
Всё-таки я слегка переоценил свои силы. Пришлось формировать второй научный городок, куда вошли лучшие химики и физики. Как бы мне этого ни хотелось, но пришлось раскрыть секрет расщепления и слияния атомов. А потому у Миши появилась новая головная боль: все учёные, допущенные до проекта «Манхеттен», были до конца своих дней вынуждены прожить в изоляции.
Избавляться от них было бы неразумно. Слишком уж ценные кадры. Но и отпустить «на волю» тоже было нельзя. Утечка секретной информации моментально приведёт к новой гонке вооружения и аналогу холодной войны. Этого я допустить не мог. Тогда весь изначальный план можно выкинуть в помойку.
Радовало, что хотя бы с разработкой трёхступенчатой ракеты дела продвигались значительно быстрее. Настолько, что первые прототипы военные начали использовать уже на второй месяц войны. Вместо испытания на полигонах, мы тестировали технологии прямо на поле боя.
По моим наработкам мы создали четыре типа боеголовок: термобарическую, кассетную, начинённую абсолютиумом и белым фосфором. Это была война на уничтожения, а поэтому можно было положить болт на всякие Женевскии Конвенции. Что, собственно говоря, я и сделал.
Раз мы постоянно отступали, пришлось также раскрыть секрет простой и крайне эффективной мины под названием «Лепесток». Она десятками выкашивали сильнейших одарённых, ведь они зачастую были пехотинцами, ибо условный танк легко поражался. А вот группа магов под щитом могла натворить дел.
Стоит ли говорить, что две трети крупных предприятий страны перепрофилировались на производство оружия? Остальная часть была отдана под продовольствие и иные нужны. Всего за четыре месяца удалось разогнать военную машину до такого уровня, что наконец-то мы смогли остановить врага.
Правда, к тому времени запасы абсолютиума начали заканчиваться. Как бы ни было печально, но пришлось покупать наш же ресурс у хитрых китайцев. Однако других вариантов всё равно не было.
Но куда печальнее то, что мне не удалось завершить создание бомбы за обещанные четыре месяца. Даже при условии обширной команды и неограниченного финансирования. Прям с обычной атомной бомбой мы раскидались за два с половиной месяца и даже успешно испытали пять образцов.
И сделали это прямо на фронте. Заряд был относительно небольшим, а потому противник даже не понял, что его убило. В иностранной прессе писали, что русские сбрасывают с неба остатки абсолютиума в тщетных попытках отбиться.
А вот с дейтерием, тритием и всей этой тяжелой водой возникло трудности. Мало того что в условиях строжайшей секретности пришлось строить атомные реакторы, так ещё на этапе испытания всё пошло по бороде. В результате человеческой ошибки на воздух взлетел один из моих заводов.
Сложно сказать, что конкретно случилось, но судя по характеру взрыва, один из «гениев» умудрился привести в действие ядерный заряд, необходимый для начала цепной реакции слияния. Как итог, этот несчастный случай отбросил нас ещё на полтора месяца назад.
За всё это время я почти не сблизился с Мариной, но благо она всё понимала. И что удивительно, полностью поддерживала меня в части защиты интересов Родины. Конечно, про «Царь Бомбу» я ей не говорил, но она и так догадывалась, что я работаю над чем-то серьёзным, а не просто мини-бомбочки клепаю. А может, и Леонид по пьяне проболтался.
Он, кстати, начал неплохо так прикладывать за воротник. Скорее всего, переживал, что моя задумка не увенчается успехом. Даже дочь отправил на Дальний Восток, ибо подозревал, что война дойдёт и до Урала. Но это лишь перестраховка, ведь врага мы остановили уже под Питером, а идти на восток смысла ему не было.
Аня же напротив сперва закрылась и ушла в себя. Оно и понятно, ведь когда понимаешь, что ты натворил, мозг поначалу отказывается в это верить, на затем, когда сваливается осознание, наступает депрессия. Но Марина всегда была рядом и поддерживала сестру.
Ей, кстати, уже через неделю после посещения дворца изготовили самые современные протезы, благодаря которым она могла даже короткие юбки носить. Если не знать, куда смотреть, то заметить ненастоящие ноги было невозможно. Ну или практически невозможно.
Ещё меня немного напрягало её отношение ко мне. Хоть это было и логично в условиях изоляции, в которой Аня оказалась, но всё-таки мне было не по себе,
