вас оскоплю, после чего сожгу ваши причиндалы испепелением.
Парни засверкали глазами, заскрипели зубами, сжали кулаки, слитно качнулись вперед, но остались на месте. Ибо не услышали соответствующей команды от «хозяйки». Пришлось поддать жару:
– Как я понимаю, умолчала. Что ж, у вас есть десять секунд, чтобы представить описанную перспективу, развернуться и отправиться восвояси. А вы, Анна Николаевна, задержитесь – я человек слова, соотве-…
Договорить мне не дали: Горюнова приказала какой-то «единичке» хватать и уносить. Видимо, меня и в ближайшие кусты. Чтобы остальные смогли дождаться моих дам. Стоило ей договорить, как ко мне метнулось сразу четыре скрытника. Скачки имелись только у двоих, так что я спокойно принял первые атаки на покров, прыгнул к «благодетельнице», приложил ее полноценной дезориентацией мастера пятой звезды и за два удара кастетом вдребезги разнес этой дуре коленные чашечки.
– Ко-о-оля-а-ан!!! – взвыл здоровячок и ме-е-едленно прикрыл глаза рукой. Естественно, для моего разогнанного восприятия.
Я воспользовался подсказкой, затемнил линзы КТС-ки, на всякий случай влил в глаза исцеление и сместился на два метра в сторону, чтобы пятерка попрыгунчиков, переместившихся ко мне, встретилась в одной точке. Сразу после «вражеского» ослепления, потянувшего от силы на третью звезду подмастерья, вложился в брюнета сначала дезориентацией, а затем и касанием кастета, вернулся к куче-мале и порадовал каждое тело той же боевой связкой. Еще через долю секунды присел, чтобы пропустить над собой два ледяных шипа, перекатом ушел от воздушного кулака и поломал блондинов, столь неосторожно ввязавшихся в бой. Потом принял на покров слабенькое сожжение и три ледяных шипа, закрутился в хаотическом вращении и неловко рухнул на бок.
– Е-е-есть! О-о-он у-у-упа-а-ал!! До-о-оби-и-ива-а-ае-е-ем!!! – радостно замычало сразу несколько атакующих, и на мой покров посыпался град всевозможных атак.
Я извивался, как уж, секунд восемь-десять, то есть, до тех пор, пока к свалке не подбежали те трое уродцев, которые настолько впечатлились результатами моей контратаки, что решили втихаря сбежать. А потом ударил щелчком. В две трети от реальных возможностей. Как и следовало ожидать, акустический удар прошел, как раскаленный нож сквозь пачку масла, и порвал барабанные перепонки всей компании. А чем еще надо было бить, если к моему ослеплению они подготовились, купив артефактные линзы, мягко мерцавшие под чувством металла?
Мне тоже досталось, но значительно слабее, чем противникам. Из-за исцеления и регенерации, задействованных в полную силу, и правильно выбранной точки срабатывания навыка. Поэтому «тактической паузой» я воспользовался с предельно возможным КПД – одарил дезориентацией всех, кто оказался рядом, выскользнул из-под кучи дергающихся и истошно орущих тел, догнал и положил троих беглецов, а затем сделал еще один круг, ломая конечности тем, у кого они все еще оставались целыми. Закончив с иммобилизацией, подтащил Горюнову к ближайшему дереву, усадил между двумя мощными корнями и… развернулся на месте, чтобы встретить своих дам, почти допрыгавших до дверей спорткомплекса.
– Миленько, однако… – озадаченно выдохнула Софья, оглядев место побоища.
– Не то слово… – поддакнула Ольга, переместилась к куче-мале и от души пнула одного из парней, продолжающего содрогаться под работающей дезориентацией: – Стрешнев. Группа два-шесть. А вот Титов – два-восемь. И Фустов с Калугиным из девятой группы второго курса!
– А упал ты… намеренно? – более-менее успокоившись и догадавшись включить голову, спросила Рыжая.
Я утвердительно кивнул:
– Ну да. Чтобы не отлавливать трусов по всей территории Академии.
– Гад!!! Мы так испугались…
– Эх, а я думал, что вы в меня верите… – притворно вздохнул я, с трудом ушел из точки выхода пяти скачков и примирительно выставил перед собой ладони: – Шучу! Но все обнимашки – дома. Ведь я еще не закончил. Видите – ни одного алого марева!
– О, Жива, ты же обещал их оскопить! – воскликнула Наташка.
Особого ужаса в ее эмоциях не ощущалось, и я утвердительно кивнул:
– Угу.
– И сломать эту дуру… – добавила ее подружка, почему-то чувствуя не ужас, а злое предвкушение.
– Угу… – успокоено подтвердил я.
– Отлично! – хором заявили они и спросили, чем мне помочь.
Я еще раз прислушался к их эмоциям, понял, что останавливать этих оторв бесполезно, и вытащил из пространственного кармана пять боевых ножей, некогда позаимствованных у Доломановых:
– Помогите перетащить тела поближе к тушке госпожи Горюновой, обеспечьте доступ ко всем средоточиям и гениталиям, а потом сгоняйте к машинам и переоденьтесь в боевую броню.
– Все? – спросила Софья, деловито забрав один клинок.
– Да. Но тебе и Оле желательно быть в шлемах с опущенными линзами.
– А эти дождутся?
– Они оглохли. Напрочь. Плюс находятся под дезориентацией мастера пятой звезды, поэтому ничего не соображают. Кстати, Лад, оцени состояние каждого, ладно? И останови серьезные кровотечения…
…Большую часть работы по восстановлению слуха этим уродам мы сделали во время подготовки к спектаклю, так что по моей команде Рыжая подошла к Горюновой, приложила ее исцелением и очищением разума, а затем переместилась к следующему телу. Пока возилась с ним, мы слушали угрозы предводительницы мстителей в сольном исполнении. Потом голосов стало два, три, и к моменту завершения процедуры нас пугал целый хор. Правда, очень тихо. Ибо я не горел желанием оглохнуть от истошных криков и заблаговременно приложился к каждой жертве шепотом.
Когда Лада закончила с последней, я нарисовался в поле зрения Анны Николаевны и уставился ей в глаза:
– Вы сочли мое прозвище смешным и, на мой взгляд, имели полное право. Я тоже мог бы посмеяться, увидев вас в столь неприглядном виде, но мне, повторю еще раз, грустно. Из-за того, что в отдельных представителях аристократических родов Империи благородства ни на грош. Впрочем, это чувство не помешает сдержать слово, данное вам и вашей свите. Правда, ломать вас собственноручно я не стану, ибо вы девушка. Поэтому уступлю это право своим спутницам. А сам как следует замотивирую большую часть вашей свиты, дабы ничтожества, потерявшие право называться мужчинами, прокляли миг, когда согласились на ваши уговоры.
– Я отомщу! Сразу после того, как выйду из целительского корпуса! – взвыла она и продолжила в том же духе: – Мои парни будут иметь твоих баб каждый божий день! Во все дыры!! Чем попало!!!
– Сомневаюсь! – гневно прошипела Рыжая, вышла из скачка рядом с Горюновой и ударом ботинка разнесла ей нижнюю челюсть.
– Я тоже… – уверенно сказал я, неторопливо подошел к здоровяку, присел на корточки возле его нижних конечностей и коротко кивнул.
Саша и Наталья, дисциплинированно вскрывшиеся по обе стороны от изрядно изломанного тела, прижали стонущего парня к земле, а я накинул на его гениталии воздушную удавку, влил в навык нужное количество Силы и негромко рыкнул: – Ла-ад?
– Я готова, милый! – сыто мурлыкнула она,
