граничащие со страхом и восторгом. Пусть для Сан судьба сложилась более жестоким способом, нежели чем для Розалины, но все равно очевидное сходство заставило девушку напрячься от терзаемых душу эмоций, которые постоянными волнами накатывали на нее, когда она вновь и вновь перечитывала последние пару строк.
А что, если она также убьет любимого из-за сумасшедшей ревности и боли?
Нестор появился в ее жизни очень вовремя, в момент, когда она не была сама собой, чувствовала себя виноватой и едва сдерживалась от резкого тычка ножом себе в сердце. В самый тяжелый и в самый страшный момент своей жизни, Розалина вновь обрела некую надежду и веру в людей, она всегда зависела от окружающих, поэтому за секунду превратится в решительную женщину с властным характером у нее уж точно не получится. И когда она узнала о планах герцога и о стороне Нестора, она все еще подсознательно тянулась к нему, пытаясь таким способом заполнить недостающий осколок разбитого сердца. Сейчас, Розалина точно уверенна, что не влюблена в Нестора, но испытывает к нему определенный романтический интерес, который когда-то давно чувствовала к Габриэлю, за его доброту и непредвзятость к ее тогда еще толстому телу.
Молча присев в углу между стеллажами, Розалина уставилась на обложку книги с изображением хрупкой девушки, что аккуратно вытирает платком скатившиеся, словно бусины, слезы. Смотря на эту картинку, первое, что приходит на ум слово «Ангел», но лишь открыв книгу понимаешь, что внутри зарыт дьявол.
— Ты в порядке? — приглушенный мужской голос донесся до ее ушей легким эхом.
— Что? — Розалина подняла уставшие от чтения глаза, широко распахнув их, когда увидела перед собой Нестора, — ты что тут делаешь? — голос девушки предательски дрогнул и она вмиг опустила голову.
— Уже поздно, а тебя не было в комнате… — Нестор не стал продолжать, заметив побледневшее лицо девушки.
Он, без лишних вопросов, поднял ее на руки и направился прямиком на выход из книжного лабиринта.
— Что ты делаешь? — хмуро уставившись на обнимавшие ее руки, Розалина попыталась освободится, но оказалась лишь сильнее прижата к чужому телу.
— Я доведу тебя до комнаты. И не могла бы ты больше не оставаться в такой легкой одежде в таком холодном помещении?
— Отстань, я сама решу, в чем мне ходить.
— Ладно, — Нестор тяжело вздохнул, — просто береги себя. Этого достаточно.
Розалина приподняла бровь, не ожидая, что парень перед ней так быстро сдастся. Немного подумав, она поняла, что по своей натуре Нестор довольно мягкосердечный, особенно к слабым людям, которые нуждаются в нем. Розалина в этот момент для себя подчеркнула, что неспособность этого парня отказать ей в чем-то выглядела слишком мило.
— Я постараюсь сберечь себя как можно более надежно.
Глава 63
Холодные ветра постепенно заполняли жилые улицы столицы. Жители негодующе запирались в домах, не выпуская своих детей играть с друзьями на улице со снегом, дабы мерзлота диких лесов не забрала жизни их невинных чад.
Смотря на бесконечный снежный дождь, Людвиг в одиночестве переставляла шахматные фигуры так, словно играл сам с собой на грозную ставку.
Перед его глазами мелькал портрет матери, который он все никак не может снять со стены, видимо, Генрих наглухо прибил раму, чтобы не позволить ни одному вторженцу забрать самое ценное творение в своем кабинете. Вместе с тем, смотря в лицо Клаудии, Людвиг вспоминал совсем другого человека — Кристину. Он знал, что Лилит считает свою тетю эталоном для подражания, великой королевой, которая сочетала в себе ум, красоту и амбиции. Вот только эти два яблока упали друг от друга не так далеко, как кажется на первый взгляд.
Как раз таки безумные амбиции Кристины позволили ей занять место королевы, но ее жажда власти оказалась просто не утоляемой. Людвиг точно не мог знать, было ли это связанно с тем, что в детстве из-за собственной беспомощности ее выгнали из семьи Фритч или из-за бедной жизни, которую она прожила в течении шести лет, до того, как поменяться местами с Клаудией. Но факт остается фактом, Кристина оказалась во много раз хуже Клаудии. Она убивала любого, у кого был хоть малейший намек в неверности или халтуре, и сейчас просто невозможно сосчитать, сколько невинных жизней она забрала у людей, которые просто хотели прожить обычную жизнь слуги. Если что-то вызывало ее неудовлетворение, она сразу от этого избавлялась и всегда делала это, используя чужие руки, сохраняя свой собственный достойный образ в народе.
И точно такой же жестокости Кристина обучала Людвига, как своего главного преемника. К Лилит она относилась более мягко, как оказалось для того, чтобы с помощью ничего не сведущего ребенка, который страдает от тирании матери, избавится от главной угрозы для своего положения — Клаудии. И все бы прошло безупречно, если бы шпионы не начали портить Розалину, заранее подставив Кристину перед королем, позволив ему «случайным» образом прочитать «ее» записи. Смертельный приговор не заставил себя долго ждать. Генрих убил Кристину и после, все еще пребывая под гипнозом Клаудии, расправился со всей остальной семьей Фритч, оставив лишь единственный отпечаток их существования в истории.
— Шах и мат. — скучающе прошептал юноша, повалив короля на доску.
Многие из шпионов схвачены, а те, кто пытался сбежать — убиты. Однако одному все-таки удалось избежать его ловушек, которые он специально обезвредил, и скрыться на территории другой страны. Аркан — секретарь прошлого короля, который на самом деле являлся шпионом из Пэспелы. В действительности даже сам Людвиг, просматривая личное дело Аркана вновь и вновь никогда бы не догадался, что он является крысой, подосланный другой стороной, но реальность преподнесла ему весьма неутешительные сюрпризы. Если бы не ситуация с Кристиной, он бы никогда не задумался о истинной личности Аркана, что можно считать за великое чудо.
— Интересно, как король Пэспелы отреагирует на такой ход. — Людвиг предвкушал эту встречу, иначе не отпустил бы этого маленького шпиона в родной край, — жду с нетерпением, святой Аввронзий фон Пэсп.
Глава 64
Собравшись и плотно закутавшись в одежды, дабы никто не заметил алых следов на коже, Лилит и Габриэль спешили навестить Ронана, который, в свою очередь, расслаблялся, играя партию другую шахмат с молодой священницей.
Когда они вошли, старик с угрюмом видом смотрел на доску, сверля тяжелым взглядом мраморные фигуры, бегая глазами по расстановке. Он глубоко вдохнул и дрожащей рукой взял ладью, неуверенно переставляя ее. Девушка очаровательно рассмеялась и переместила свою королеву.
— Шах и мат, — искорки веселья так и чувствовались в
