улыбка мелькнула на его лице.
— Что значит? — повторил я, чувствуя, как раздражение нарастает. — «Жизнь или мучительная смерть». Вот что это значит!
Возможно, я тоже начал перегреваться. А запас влаги в такую жару у меня был небольшой.
— Мы здесь, — просто сказал Филимон, спешиваясь, чтобы вести свою лошадь. — Когда остановимся, не садись на незатенённые камни.
— Где остановимся? — прохрипел я, допивая остатки воды. От жары я чуть не потерял сознание, но сразу пришёл в себя и прокричал в небо. — Проклятый Велес, мы здесь сдохнем!
— Вот тут, — объявил Филимон, уже сворачивая на конце известняковой стены. — Оазис!
Я остановил коня рядом с её лошадью и настороженно вгляделся в отверстие среди скал.
В небольшом ущелье выросли несколько пальм. За ними простиралась грязная яма.
— Это как четыре дерева, — пробормотал я, безуспешно пытаясь обнаружить источник воды. — Одно из них совсем сухое. Если хорошенько пнуть, оно рассыплется на куски.
— Сзади есть ещё парочка, — попытался успокоить меня Филимон. Но я ему не поверил.
— Это не оазис, чёрт возьми! — проворчал я, подгоняя коня вперёд в поисках тени, чтобы остановиться. Но тщетно.
Однако я нашел небольшой родник. Трещина в камне, из которой струилась вода, толщиной в палец.
— Ну что ж… — пробормотал я, вытирая кровь и пот с лица.
Филимон вздохнул:
— Слава богам, нам здорово повезло. Хотя, похоже, это в основном дело рук Велеса.
Да?
Я сердито покачал головой:
— О каком везении ты говоришь?
Старик присвистнул.
— В большинстве случаев оазис — это просто грязь. Из неё нелегко пить.
«Это не то, что я представлял,» — подумал я, волоча ноги к жалкой воде.
Я нёс две большие пустые кожаные фляги и одну маленькую, чтобы заполнить их.
Надеюсь, эта дурацкая штука не высохнет!
Я откупорил первую и взглянул на старика, он стоял рядом с мутным водоёмом — в процессе проверки глубины. Рука погрузилась глубоко в мутную воду.
— Что, во имя Велеса, ты делаешь? — спросил я, от шока часть воды пролилась мне на руку.
— Ищу хорошее местечко, — ответил Филимон в подобранном сарафане, который открывал его безволосые ноги. Чёрные сапоги контрастировали с его бледной кожей.
— Хорошее место для чего?
— Ухм… хмм…
Я закатил глаза, когда старик чуть не упал в колодец головой вперёд. Филимону удалось сохранить равновесие. Его рука ушла в мутную воду по плечо, и рукав стал тёмно-коричневым.
— Вот! Хах! — радостно объявил он, наконец вставая.
— Ну?
— Здесь достаточно глубоко. Видишь? — довольный сказал старик. Я не мог сказать, правда это или нет. — Почти метр в этом месте. Хм.
Я оцепенело уставился на Филимона, продолжая наполнять фляги водой.
— Для меня, — объяснил Филимон, видя, что меня это не убедило. — Если только ты не хочешь попробовать первым, юноша.
— Прыгнуть в грязь? — переспросил я, чтобы уточнить смысл сказанного.
— Ну, в основном это вода.
— Не с того места, где я стою, — невозмутимо ответил я.
— Ха-ха, да, верно, тогда больше останется для меня! — воскликнул Филимон с волнением, которого не было целую неделю.
— Собираешься купаться? — спросил я, закупоривая первую фляжку и потянувшись за второй.
— Корка грязи охладит тело, — поправил меня Филимон. — Лучшая защита от солнца.
— Это правда, полуночница говорила что-то подобное, — ответил я, когда он, проверив длинной палкой источник на наличие змей, развязал шнурки на сапогах.
— Любовники, я так понимаю?
Я моргнул.
— Друзья. Ну их двое. Есть еще один… странный.
Филимон, который, видимо, видел полуночника рядом со мнойв Новгороде, небрежно прокомментировал:
— Вор. Довольно симпатичный для полуночника.
— Хм, я не разбираюсь в этом. Мне больше нравится полуночница, — я покраснел при этих словах.
— Ее прозвище, достойное внимания, — сказал Филимон, выглядя впечатленным.
— Полное прозвище «Хорошенький носик», — парировал я, приходя в себя.
— Держу пари, ей это нравится, — со смешком прокомментировал Филимон. — Ах, с молодыми так весело. Хе-хе.
— Как ты можешь определить её возраст? — С любопытством спросил я, прикончив вторую фляжку и потянувшись за маленькой. Помню, Радион говорил, что ей очень много лет.
— Ну они выглядят по другому.
— Это звучит запутанно, — отметил я.
— Не совсем. Их это мало волнует, вот и всё, — ответил Филимон, пожав плечами. Он вздохнул, опустив голову и снял хиджаб. — Моя жизнь в молодости была другой.
— Из-за всей этой истории с гильдией убийц? — спросил я, доливая последнюю фляжку.
Филимон
