развития; это были неоплатоник Ибн Габироль (латинизированное имя Авицеброн) и Ибн Пакуда, название труда которого «Заповеди сердца» достаточно понятно говорит о его взглядах. Появились явные признаки религиозного и духовного пробуждения. Два поэта Моисей ибн Эзра и Иегуда Галеви проникновенно рассказали об особом духовном опыте своего народа. Израиль по отношению к другим народам подобен сердцу по отношению к другим частям тела; оно страдает за всех и скорбит больше всех других членов. Неспроста Бог говорил с Израилем, выделил его среди всех других народов и провозгласил: «Смотри, сегодня Я поставлю тебя над народами и царствами» (Иеремия, 1: 10).
Эта фраза – квинтэссенция еврейской мысли, которая оказала явное влияние на еврейский интеллектуализм и, часто скрытое, на еврейское остроумие и иронию. Еврейское чувство страдания не имело подобия в Европе. Страстность еврейского чувства была вечна и современна, евреи испытали в полной мере те страдания, что уготовал человек человеку. «Почему?» – спрашивали они, и горестный вопль исторгался из груди тех, кого подобно животным вели на заклание, и такой же вопрос задавали еврейские философы. «Почему Господь обрекает нас на такие страдания? Почему он допускает совершаться подобному злу в отношении Себя и Его избранного народа?» Это страдание родило великую еврейскую поэзию в Германии и Испании на родном языке, и в нем она имеет свои корни. Достаточно только вспомнить поэзию монаха-францисканца Якопоне да Тоди, причисленного к лику блаженных, и полную отчаяния поэзию немецкого поэта Вальтера фон дер Фогельвейде с его сетованиями о бедах империи, церкви, всего мира, «где неправда крадется по улицам», и элегическая поэзия немецко-еврейских поэтов XII–XIII вв. сразу же получает свое объяснение.
Основные черты немецкого менталитета отражаются в жизни немецкого еврейства. Немецкие евреи внесли в еврейскую культуру и духовность ярко выраженный опыт страдания и строгий и ограниченный талмудизм, что привело к появлению мистического движения квиетизм. В XIV в. раввины Германии, уехавшие в Южную Францию и Испанию, неожиданно приняли сторону закона и порядка и противопоставили себя более либеральным воззрениям учеников Маймонида.
Моше бен Маймон, «второй Моисей», родился в Кордове в 1135 г., умер в Каире в 1204 г. Маймонид – выдающийся еврейский философ и либеральный мыслитель. Он оказал значительное влияние на европейскую философию, начиная от Фомы Аквинского до Спинозы и Канта. Рожденный в семействе врача, он сам стал доктором, который верил в эмпирические методы, одновременно он был философом и богословом. Был знаком с трудами Аристотеля и сочинениями его современников арабских ученых (Аверроэс также происходил из Кордовы), и в то же время прекрасно разбирался в вопросах религии и был одним из влиятельных галахистов своего поколения. Его намерением было добиться того, чтобы мысли и чувства его народа звучали в унисон с великими традициями античной философии, чтобы разум и благочестие объединились в гостеприимном лоне синагоги. Эта открытость его ума нашла благодарный отклик среди еврейских интеллектуалов, которые смогли укорениться в чужом для них мире Прованса и Испании. Еврейские врачи, переводчики, зажиточные горожане, судебные чиновники на службе королей Испании, советники епископов, финансисты знатных аристократов признали, что они, как евреи, могут внести свой вклад в развитие философской и научной мысли.
Ученики Маймонида встретились с сильной оппозицией в лице тех ортодоксальных раввинов, которые хотели сохранить в неизменной целостности учение иудаизма, исключив всевозможные влияния извне. Они даже решились сделать донос в инквизицию на приверженцев Маймонида, как это было в Монпелье в 1233 г.; это означало развертывание всеобщей кампании за чистоту иудаизма. Публично заявленное намерение ортодоксов «уничтожить, сжечь и выкорчевать» все несогласные мнения указывает на пугающее сходство во взглядах с католическими «охотниками за еретиками». Политика преследования привела еврейских ортодоксов лишь к большей их замкнутости и отчужденности. К XIV–XV вв., когда евреи, вынужденные признать введенные против них ограничения жизни в гетто, приняли безоговорочно все предписания своей веры, триумф ортодоксов стал окончательным.
Попытавшись обрисовать кратко сложившееся положение, необходимо также не забыть упомянуть о двух интересных феноменах. Во-первых, это трагическая роль новообращенных евреев в качестве информаторов и преследователей. Массовое уничтожение евреев в Испании в результате Священной войны 1391 г. не могло бы состояться, если бы не помощь тех самых conversi, которые, вдохновляемые ненавистью, присущей всем новообращенным и ренегатам, нацелились на полное уничтожение еврейства или обращение его в христианство.
Однако следует помнить, что христиане Средневековья были подвержены влиянию иудаизма, о чем часто забывают. Всеми признается, что были единичные случаи обращения в чужую веру (не в последнюю очередь это касалось клириков, которые находили, что Бог Ветхого Завета является более совершенным представлением их идеи о Боге), но не было массовых случаев обращения, как это позднее происходило в Восточной Европе и Южной Италии. Неоднократно повторенные предупреждения со стороны церковных соборов и капитулов об опасностях контакта с евреями и еврейскими обычаями, конечно же, воспринимались достаточно серьезно. Причины, почему был необходим барьер, который отделил бы евреев от христианского окружения, иллюстрирует, например, обращение папского легата к собору в Бреслау в 1267 г. Он заявил, что поскольку поляки совсем недавно восприняли христианство, за ними, то есть христианским населением, требуется осуществлять надзор, так как христианская вера не обрела еще прочных корней в их сердцах и может подвергнуться влиянию еврейской ложной веры и злых обычаев евреев, живущих в их среде. Быстрое распространение ереси ясно свидетельствовало о том, насколько еще слабо влияние христианской веры на души людей. В 1270 г. (три года спустя после речи легата в Бреслау) три еврея были убиты в Вайссенберге, в Эльзасе; два христианина обратились в иудаизм, один из них был приором одного из нищенствующих орденов.
Евреи были одновременно и близки, и далеки от своих христианских соседей. Они привлекали христиан присущим им от рождения благочестием и глубокой верой и отталкивали их своей архаикой и одновременно, как ни странно, своими передовыми воззрениями. В глазах христиан они выглядели иногда очень примитивно, так, словно они еще не успели стряхнуть пыль пустыни и горячий пепел Синая со своих одежд, и все же их «просвещенные» доктора и образованная элита были представителями прогресса.
На мрачные в целом тона картины падает единственный луч света – это статут 1244 г., который даровал евреям герцог Австрии Фридрих. Он послужил примером для подобных законодательных актов, предоставлявшим евреям привилегии, которые были приняты в Польше, Богемии, Венгрии и Силезии. В Австрии традиция была продолжена герцогом Альбертом II, которого его враги оскорбительно называли «защитником евреев». В XVI в. были приняты законы Фердинанда I и Максимилиана II, провозгласившие толерантное отношение к евреям. По примеру этого законодательства были приняты законы в других странах Европы, в
