имел права покидать свою комнату без особого на то распоряжения. Ошейник надежно блокировал работу его бриала, а искину жилой секции были даны соответствующие случаю распоряжения.
Теперь за обеденным столом нас собралось ровно сто тридцать представителей рода Стаат. Тейя с Гипом сейчас под арестом, а еще пятеро наших сородичей пока разбросаны по разным кораблям и Ульям, и скоро они тоже должны воссоединиться с нами.
Задержание Гипа и Тейи никак не сказалось на отношении ко мне, отцу или деду остальных наших сородичей. Оно было таким же подчеркнуто-вежливым и радушным, как и у всех Стаат между собой. Даже угрюмый Рок изменил свое отношение ко мне после нашего мужского разговора и сейчас ничем не выделялся из основной массы, сидевших за общим столом.
Нерядовое событие, конечно, шокировало всех в Ковчеге, но между родичами эта тема совсем не обсуждалась, и я понимал почему — все ждали окончания расследования и вынесения приговора справедливого суда над всеми троими. Закон свят, и беспрекословное соблюдение его — долг абсолютно каждого зотэрианца. Зачем болтать попусту о том, чего нельзя изменить. Виновных оправдают, или они получат заслуженное наказание, и все знают — оно будет справедливым!
Синеглазка Виза
Сразу после ужина по уже по сложившийся ранее традиции я вышел из жилой секции Стаат в фойе и уселся там на мраморную скамейку под раскидистыми ветвями Гзори — нашего кланового дерева. Расположился, как и всегда, напротив прекрасной статуи Лилеи ен Корре и теперь, после того как увидел воочию свою Визу, я взглянул на нее немного другими глазами. Сходство с ней было просто поразительным! Те же черты лица и фигура, тот же рост и выражение глаз.
Как такое возможно?!
Если только Виза, подражая своей великой родственнице, не изменила свою внешность, стараясь быть похожей на нее. Нет, конечно, может быть и такое, но это вряд ли!
Меня вот, митхаровский жрец тоже перепутал с Аресом, а я уж точно свою внешность не менял.
Вдруг я услышал над головою сначала шорох, затем тяжкий со всхлипом вздох, и посмотрел наверх. Там в густой листве я увидел Мора, он, ссутулившись, сидел на толстой ветке и, свесив свои длинные ноги, тоскливо смотрел на меня.
— Зор, тяжко и грустно мне! — донесся сверху скрипучий, полный боли, тихий голос Мора. — Как мог поступить так Гуг? Ушла опора из-под ног моих, когда увидел его я и узнал, кто перенастроить Глексика решился! Позор роду нашему, позор!
Мор слез с дерева и уселся рядом со мною.
— О Тейе и Гипе и раньше догадывался я, но Гуг! Он лучший ученик мой среди Хогов! Ему наследие свое оставить хотел я! Как ошибаться так мог я? Как?!
Мор стёк со скамьи и, низко опустив голову, сгорбившись, поплелся к себе в секцию. Перед самыми вратами он обернулся, и я заметил, как изо всех его глаз ручьями текли прозрачные слёзы.
Хоги по своей натуре добрая и сентиментальная раса, но плачут они очень редко и только в тех случаях, когда прощаются со своими близкими и родными навсегда. В этот момент Мор прощался с Гугом, и оттого ему было сейчас невыносимо грустно и одиноко.
Во мне жила частица Хога, и поэтому я тонко чувствовал нынешнее состояние своего учителя, ему сейчас совсем безразличны мои слова поддержки, ему сейчас необходимо было понять — как Гуг мог совершить такой, немыслимый для своей расы поступок? Что заставило его пойти на такой шаг? Чем его подкупила Тейя? А пока Мору нужно было самому разобраться в случившемся, понять и оплакать предательство своего лучшего ученика.
Мор исчез в энергетическом поле врат своей жилой секции, а я еще долго смотрел вслед, переживая за учителя и тоже пытаясь понять, что сподвигло Гуга на такой мерзкий поступок? Так и не найдя для себя ответа, я уже собрался было уходить, как тут заискрились врата секции рода Сонни, из них вышла улыбающиеся Виза.
Моментально забыв обо всём на свете, я вскочил с места и изящно поклонился ей. Сердце при виде Визы сначала предательски замерло, затем стукнуло в грудь изнутри с такой силой, что казалось, разломит ее пополам, а потом заколотилось в сумасшедшем ритме, разгоняя горячую кровь по венам. Стараясь выглядеть внешне спокойным, я стоял и улыбался шедшей ко мне девушке.
— Приветствую отважного Зора! — первой поприветствовала она.
— Приветствую прекрасную и несравненную Визу! — в тон ей ответил я.
Виза подошла и села рядом на скамью, показав глазами, что она не будет против, если я присяду с ней рядом.
Ее близость, тонкий аромат, идущий от нее, — всё сводило меня с ума и, чтобы хоть как-то взять себя в руки, мне пришлось проделать над собой определенные усилия.
— Ты здесь любуешься Лилеей? — с улыбкой спросила она, кивнув на статую своей дальней родственницы.
— Я здесь любуюсь тобой, Виза, — ответил я, не отводя взгляда.
Она чуть улыбнулась краешками губ и опустила глаза.
— Расскажи мне, что ты чувствуешь, когда ты смотришь на... — вдруг Виза резко замолчала, оборвав фразу, и посмотрела на меня так, что я чуть не утонул в ее голубых глазах.
Собравшись с духом, я тихо проговорил:
— Я чувствую любовь...
Слово любовь я почему-то неожиданно сам для себя произнес по-русски.
Она, в удивлении приподняв тонкую бровь, спросила:
— Что это? Что это такое — любовь?
Виза попыталась произнести слово так же, как и я, по-русски, и это у нее получилось почти идеально.
Я на миг задумался, собираясь с мыслями, потом тихо сказал:
— Любовь — это когда разлука сводит тебя с ума, и когда ты ждешь встречи, считая мгновения! Любовь — это когда обнимаешь любимую, вдыхаешь ее запах и ничего больше от переполняющего тебя счастья не замечаешь вокруг! Любовь — это когда сгораешь от чувства изнутри и... — появившийся от жуткого волнения ком в горле, не дал закончить мне эту фразу до конца.
Я посмотрел в прекрасные глаза девушки и, уловив в них взаимность, решился взять ее руку в свою ладонь. Затем охрипшим от волнения голосом прошептал:
— И я... я люблю тебя, Виза!
Она повернулась ко мне, посмотрела на меня долгим,
