и, возможно, что-нибудь изменила. Судьба Ривердейлов могла сложиться иначе.
Это из-за его действий, из-за того, что он сделал девять лет назад, Фиби осталась совсем одна, растерялась и наворотила дел.
Он ринулся в коридор, выскочил на крыльцо и чуть не споткнулся о змею, перепрыгнул через нее, спустился по лестнице и пересек двор. Опомнился только когда под ногами треснула ветка. Дэш забрел в лес, но вместо деревьев и кустов, куда бы он не переводил взгляд, видел только ее лицо. То самое, которое снилось ему все эти годы. Другие лица слились в неразборчивую вереницу и стерлись, поглощенные пугающим равнодушием, выросшим из инстинкта самосохранения. Другие, но не она.
Если он сделает наконец то, зачем сюда приехал — убьет русалку, то не надо будет оправдываться и просить прощения. Только этим он обеспечит себе новую порцию многолетних кошмаров.
— Да пошло оно все к черту!
Дэш нащупал в кармане ключи, пробежался до машины и забрался внутрь как раз перед тем, как полил дождь. Ключ никак не попадал в замок зажигания, Дэш чертыхался и пытался раз за разом. Главное, чтобы неожиданно не объявилась Фиби. Мысль о том, что придется что-то ей объяснять, вызывала тошноту. Нет, это не то, с чем бы он сейчас мог справиться. Не сейчас и не так. Наконец мотор завелся, и Дэш выжал газ до упора. Колеса жалобно проскрипели по гравию.
Он точно видел в городе здание с надписью «Бар», осталось только его найти.
Дождь зарядил сильнее, покрывая лобовое стекло круглыми кляксами. Капли залетали в салон через разбитое окно водительской двери и мочили левый рукав. Тучи обложили небо так плотно, что, если бы не время — пять пополудни, — можно было бы подумать, что дело к ночи.
Через полчаса Дэш бросил машину у какого-то неприметного серого здания и зашагал по потемневшему от воды асфальту. Дождь прекратился так же резко, как и начался, но небо все еще хмурилось. Дэш смотрел под ноги и тщательно отгонял любые мысли. Думать было больно. Любая попытка вызывала тянущую боль в животе. Станет ли легче после пары стаканов виски? Виски он не любил, предпочитал пиво, но надираться пивом до беспамятства — извращение. Нужно что-то покрепче. Главное — не думать, пока не начал пить, чтобы снова не погрузиться в эмоции Фиби.
Чушь она говорила про то, что эмоции растворяются. Ничего подобного! Они оседают на душе неподъемной тяжестью, копятся, выжигают любопытство, доброжелательность и легкость, превращают в камень. Дэш скривился. Фиби ошибалась и еще в одном: он не вода, он уже давно человек-камень, потому что устал бороться с тяжестью внутри, перестал меняться, а сегодня туда попал последний валун и перевесил то хорошее, что еще оставалось. Возможно, так будет лучше. Проще, если выживет только чудовищная его часть.
Он должен позволить своему инстинкту охотника взять верх.
На перекрестке Дэш замешкался. Прямо — магазин одежды и продуктовый, за спиной — почта, но бар не на этой улице, он где-то на параллельной. Дэш свернул за угол и заметил в паре метров впереди Беку Селзник.
Она широко вышагивала навстречу, ставя ноги в зеленых резиновых сапогах носками внутрь, на ней была та же самая мешковатая куртка с капюшоном, который она низко надвинула на лоб. Стерва! Она наверняка знала о похождениях своего папашки, по крайней мере догадывалась, ведь он держал в их сарае девочку-соседку целых два дня.
Может быть, тогда Селзники и обнаружили, что рядом с ними живут русалки?
Бека резко остановилась и вздернула голову. Под капюшоном блеснули глаза, и Дэш готов был поклясться, что в них мелькнул страх. Бека заморгала и обошла его по дуге. Новый сосед уже разжалован из женихов? Какая драматичная перемена! Когда он обернулся, она все еще пятилась, чуть ли не вжимаясь в стену, а потом быстро шмыгнула за угол. Психованная идиотка!
Бар нашелся через три перекрестка. Дэш сразу заказал двойное виски и забрал его в самый темный угол, уселся за круглый столик и сделал пару обжигающих глотков. Через пару минут вихрь мыслей в голове улегся, а гул проступил явственнее. В сумрачном помещении тянуло сигаретным дымом, гундел футбольный матч с экрана над головой бармена, да несколько пьянчужек самозабвенно предавались своему пороку.
Дэш выдохнул и прикрыл глаза. Сразу же всплыло лицо, только теперь оно превратилось в лицо Фиби.
Он махнул бармену, дескать, повтори, и с отвращением прикончил то, что оставалось в стакане.
Подошедший бармен поставил на стол новую порцию и забрал пустой стакан.
— Шторм идет, — доброжелательно сообщил он. — В это время года всегда штормы. Если не захотите ночевать у себя, оставайтесь в городе. Я тут сверху живу. Найду вам диван.
Дэш рассеянно кивнул, не вслушиваясь в смысл слов.
Фиби тоже что-то говорила про шторм. Желание прижать ее к себе, вдохнуть ее запах и вновь ощутить вкус ее губ на секунду стало таким острым, что походило на нож, вспарывающий тело от горла до паха. И от этой боли внутри начинал вопить инстинкт охотника, нашептывать заклятие, убеждать, что лучше довести дело до конца. Дэш обнаружил, что держит в руках балисонг и поглаживает рукоять, и с ужасом запихнул его обратно, а потом снял и засунул в карман кольцо. Знала бы Фиби, кому его доверяет.
Убийце, вот кому! Нет, он больше никогда к ней не подойдет. Она смерти не заслужила.
А как же другие Охотники? Ее все равно убьют, если он ничего не предпримет.
Дверь бара открылась. Вошла шериф в сопровождении своего глухого помощника, оглядела помещение и, кивнув бармену, рванула к Дэшу. Он вздохнул. Шериф начала его доставать. Как она вообще узнала, что он в баре? Ей весь город, что ли, докладывает? Тот же улыбчивый бармен вполне мог сдать.
— Тяжелый день, мистер Холландер? — ехидно поинтересовалась она, не доходя до его столика пары шагов. В левой руке она держала тонкую папку, а правую как бы невзначай занесла над кобурой.
Шериф явно боится русалочьих проделок. Или, возможно, она перестраховщица по жизни, и поэтому те трое рыбаков, которых Фиби отправила к ней, мертвы, а шериф — жива. Она с самого начала была с ним осторожна, будто опасалась, что русалка зашептала его на убийство.
— Не парьтесь, — усмехнулся он. — Если я захочу вас убить, это будет целиком и полностью мое решение.
— Как и решение закопать труп? — Она отразила его усмешку и уселась напротив.
Сквозь пары алкоголя смысл слов дошел не сразу, а когда дошел, то встряхнул похлеще виража
