— Мне позвать целителей? — Ренуард Батор стоял в трёх шаг и выглядел озабоченным. В петлице его короткого камзола красовалась роза, подобная той, которую он недавно нещадно оборвал.
— Нет, я просто… — слишком узкие рукава показались тесными, и я осторожно расстегнула тканевые пуговки на манжете. — Мне уже лучше, благодарю.
Достала из редикюля флакон с мятным маслом прямо при юном наследнике, мазнула крышкой по запястьям и вискам. Глубоко вдохнула — стало легче. Перевозбуждение утихло, голоса почти умолкли, и я радушно улыбнулась Его Сиятельству.
Бледная прорицательница Ванда должна подождать. Сейчас настало время для обходительной госпожи Ностры, будущего Великого Консула и — стоило это уже признать — самой завидной невесты Квертинда. Надеюсь, слава королевской библиотеки Претория затмит мою собственную, и в ближайшие полчаса мы всё-таки будем говорить о книгах, а не о выгодных браках, светских приёмах, ближайших балах, оружейных палатах… И что там ещё в голове у молодых парней из благородных семей?
— Как здоровье Великого Консула? — Ренуард предложил мне локоть, как недавно его отец.
— Благодарю, милостью Девейны и силами целителей, он чувствует себя сносно, — почти не соврала я.
Камлен в последнее время был рассеян, всё чаще проводил дни в постели в кабинете Великого Консула, редко навещал собственный дом и не принимал посетителей. В короткие занятия он уже почти не учил меня контролю над прорицаниями, а всё больше философствовал и приучал к полемике: знал, что мне предстоит видеть не только прошлое и будущее, но ещё и настоящее. Казалось, что Камлен не просто готов ко встрече с Девейной, но даже ждёт её с некоторым трепетом. И приближает, слишком невнимательно выполняя рекомендации целителей. Но рассказывать об этом, конечно, я никому не собиралась.
— Впервые вижу выжившего прорицателя в сознании, — парень слегка увёл меня в сторону, когда навстречу вышли трое стязателей. — До этого я встречал двух, оба были детьми. Один предсказал мне смерть от последнего Карнеума, а второй и вовсе только мычал и мочился в золотой кувшин бабушки. Даже не знаю, который из них был противнее.
— Не принимайте близко к сердцу, — посоветовала я, увлекая его в широкий коридор. — Прорицания не всегда означают оговорённые события. То, что на самом деле видел ребёнок, могло его обмануть. Или он вовсе принял вас за кого-то другого — необученные прорицатели путают не только людей, но и времена, места, даже предметы. Например, кувшины с ночными горшками.
Мы уже миновали южную галерею и вышли к высокой двери с иверийскими коронами на каждой створке. Я сама толкнула тяжелое полотно, приглашая Ренуарда зайти следом.
Королевская библиотека была некрупной, но знаменитой на весь Квертинд своей роскошью. Пышное убранство финансировалось из запасов золотого фонда королевства и было доверено знаменитому магу Нарцины прошлого века — Монро Тьёлди. Декорирование, начатое Мелирой Иверийской, длилось несколько десятков лет и включило в себя не только роспись потолка, имитирующего сады Девейны в небесах, отлитие медных скульптур райских дев, но и новые переплёты книг и фолиантов. Ровные ряды идеальных корешков белели в узких шкафах, щедро увенчанных золоченой лепниной с иверийскими коронами по центру. Райские девы в рамах из округлых барельефов нависали строго над шкафами, обещая посетителям неземные блаженства при чтении.
— Надеюсь, самочувствие позволяет вам правильно оценивать ситуацию? — осведомился Ренуард, кажется, ни капли не впечатлённый архитектурой великого мага искусства. Который, к слову, был земляком скучающего Батора.
— Магическая память дарит непривычное энергичное оживление, но я вполне адекватна, — заверила я своего спутника, с подозрением осматривающего вазы в оконных эркерах.
Должно быть, Ренуард боялся, что я начну мочиться в расписной фарфор прямо поверх цветов. Я улыбнулась этой мысли и немного нагнулась к ближайшей вазе, вдыхая нежный аромат. Сегодняшние композиции мне очень нравились: нежные букеты из кремовых роз, лизиантуса, эвкалипта и кустовых хризантем подчёркивали вязь на пилястрах, визуально объединяющих два этажа библиотеки. Аромат стал осязаем, окружил меня плотной периной солнечных образов, и я отпрянула.
— Благодарю за беспокойство, — я поспешила завязать светскую беседу, пока юный Батор не углубился в обсуждение анатомии прорицателей. — Как вам королевская библиотека? Уверена, вы наслышаны о её великолепии. Книжный зал вмещает сорок тысяч томов, часть из которых — ценные рукописи и редкие издания. Есть даже первый экземпляр знаменитого учебника о магии Шарля Уеспера! А в дальнем зале разместилась коллекция тиалей известных деятелей истории и искусства…
— Ваше самочувствие меня совсем не беспокоит, — грубо прервал Ренуард Батор. — В отличие от моего отца, который вознамерился вернуть себе величие рода Батор. Вы знали, что Анна Иверийская — родная сестра моей бабки? Той самой, в кувшин которой мочился прорицатель. Она до сих пор жива. Премерзкая старуха. Это её идея — притащить меня сюда.
— Должно быть, ваш отец очень гордится своей родственницей, — осторожно предположила я, ещё не до конца понимая, куда клонит мой собеседник.
— Мой отец честолюбимый засранец и закоренелый рутинист, — парень присел на одну из белых лестниц, небрежно тряхнул кудрями. — Для меня он, конечно, заболтивый родитель, но для вас — один из бордовой стайки, что вьётся вокруг будущего Великого Консула. Все хотят урвать себе кусочек власти, пока Кирмос лин де Блайт в изгнании. А вы, госпожа Ностра, — лакомый кусочек этой власти. В который я должен вознить зубы благородного рода для укрепления преимущественных прав семьи.
Я рассеянно огляделась, словно это именно я была впервые в королевской библиотеке, а Ренуард Батор с интересом наблюдал за моей реакцией. Откровенность его сиятельства граничила с хамством, и мне трудно было беседовать в таком тоне. Сейчас я заметила, что не так уж он и молод: слишком светлая щетина казалась мне обманчивой гладкостью щёк, а длинный шрам почти через всю левую половину лица красноречиво говорил о боевом опыте. Этот южный красавец умел держать в руках что-то повнушительнее арфы и пера. Но риторикой явно гнушался, ведь сейчас почти открыто заявил о притязаниях на мою руку.
— Это довольно мудро, — похвалила я планы Партимо Батора. — И вообще-то не слишком-то честолюбиво. Вместо рискованного и почти заведомо проигрышного участия в гонке королей ваш отец ставит на вторую правящую должность. Великий Консул пользуется почти теми же привелегиями, что и правитель, и, конечно, они распространяются на всю его семью.
— Считаете, мудро конкурировать с самим Кирмосом лин де Блайтом? — он расстегнул верхние пуговицы камзола, обнажив знак соединения на шее.
Раскинулся на низкой библиотечной лестнице, как в самом удобном кресле. Подчёркнутая расслабленность делала молодого человека хозяином положения. Он вёл себя так, словно находился в гостиной собственного дома, а не в королевской библиотеке Претория. Был в этой самоуверенности какой-то юношеский задор, особая лукавая харизма. Эта непосредственность веселила меня, но я напомнила себе, что передо мной — наследник Батора, и сжала губы.
