должно было произойти около часа назад. В пятый раз за последние десять минут он посмотрел на часы.
Чертова свекла!
Он присел на краешек стола, где стояла радиоаппаратура.
— Мне жаль, сэр. Отменять посадку? — спросил его связист. — Надо сообщить пилоту.
Отменять или не отменять посадку? Какой смысл рисковать экипажем и самолетом посреди оккупированной Польши, если их «груз» не появился? В сомнительной надежде на то, что они смогли выбраться каким-то другим путем? Надо быть реалистом, никакой надежды не было. Целый год планировать — каждую деталь, каждую возможность, и все напрасно. А Блюм… Стросс забормотал молитву. Он возлагал на парня такие надежды. Благослови его Господь. Благослови нас всех за то, что он совершил, сказал он. Он разочарованно вздохнул и потер лоб.
— Сэр, пилот запрашивает, сажать ли ему самолет? — Радист обернулся к нему.
Стросс испытал сильное желание крикнуть: «Да, мать твою, сажай! Все равно сажай». Искорка все еще тлела: Блюм был очень находчив.
— Заканчивайте, — сказал он, снимая наушники. Снова глянул на часы. — Пусть выждут до времени загрузки. Потом — домой.
Стросс признал, что вся эта затея была самоубийством с самого начала. Донован его предупреждал. Они все это знали. Полет в один конец. Он только молился, чтобы Блюм как-то выжил. Провести войну в концлагере. Ему так нравился этот малый, он так восхищался его храбростью. Но, говоря по правде, вряд ли они узнают, чем там все закончилось.
— Соедините меня со штабом УСС в Вашингтоне, — велел Стросс радисту, после того как тот передал его приказ пилоту. Теперь Донован.
Президент просил держать его в курсе.
Он должен услышать плохую новость.
Глава 73
Они пробирались через лесные заросли к месту приземления самолета. Блюм был уверен, что они следуют в направлении, указанном ему Юзефом.
В темноте только луна освещала им путь. Они старались держаться в тени, чтобы их никто не мог увидеть. Пока они шли, Блюм молился, что оправдается его призрачная надежда на то, что самолет все-таки сядет и посадочная полоса где-то рядом. Он понимал, что их кто-то выдал. Сомнений в этом не оставалось. Но был ли это Юзеф? Или бригадир Мачек? Или даже Аня? И какая часть плана была известна немцам? Блюм пытался просчитать, прошла ли атака партизан по плану и что они подумали, когда он и Мендль не появились. Что их либо убили, либо арестовали. И что тогда? Они могли сообщить об этом и отозвать самолет. А если так, то в Англию Блюм, Лиза и Лео не попадут никогда.
И встретит ли их кто-нибудь на посадочной полосе?
— Ты уверен, что мы правильно идем? — обернулся Лео. На его лице отразилось отчаяние человека, гоняющегося за призраками.
— Да, нам нужно следующее поле, — ответил Блюм. — Я уверен.
Он сам должен был в это поверить.
А что, если его не будет? Самолета. И никто их там не встретит. Блюм вспомнил про убежище в Райском… Не вариант — они ушли слишком далеко. Сейчас на каждом блокпосту искали «Даймлер». Скоро леса будут кишеть немцами. Шансов дойти пешком до Райского не было.
Путь у них был только один, и Блюм это хорошо понимал.
— Не останавливайтесь, — подгонял он Лизу и Лео, но больше пытался убедить себя.
— Натан, можно немного передохнуть? — попросила, задыхаясь, Лиза. Ее босые ноги были изранены в кровь.
Он глянул на часы. Десять минут второго. До посадки двадцать минут. Местность выглядела незнакомо. И никаких признаков того, что их тут встречают. Только луна освещала им путь.
Но, может быть, следующее поле.
— Нет, мы должны идти. Давай я тебе помогу, Лиза. Я тебя понесу.
— Нет, я пойду сама, — ответила она, устремляясь вперед.
— Ты помнишь, как мы играли в прятки на даче? — попытался он ее отвлечь.
— Да, но это было днем, при свете. И с нами был наш кузен Януш, который подсказывал мне, где ты прячешься.
— А ты подкупала его печеньем, чтобы он не выдал тебя.
— Жулик, — хихикнула Лиза. — Вот почему он был такой толстый.
— Да, я думаю он действовал сообща с нашим котом Шубертом…
Раздался шум. Откуда-то сзади. Лео тоже обернулся.
Блюм похолодел.
Это лаяли собаки. Звук был далекий, но отчетливый. Они лаяли где-то позади них.
— Тихо! — Блюм схватил Лизу и показал жестом, что надо замереть.
Издалека послышались голоса. Кто-то кричал.
— Черт! — так и есть. Немцы уже гнались за ними.
— Как же они так быстро?.. — Лиза была в отчаянии.
— Я не знаю. Я не знаю… — Блюм в нерешительности покачал головой. Неужели это водитель? Так быстро? Лео, конечно, был прав. Надо было пристрелить ублюдка. Не стоило его отпускать.
А может быть, тот, кто их предал, рассказал и про место посадки.
Какое это теперь имеет значение? Их уже почти догнали. Осталось меньше километра.
— Бежим! — Он схватил сестру за руку и рванул через поле. — Это здесь, я уверен, — убеждал их Блюм. Пятьсот метров на юго-восток от места высадки. Это где-то тут. Ведь не он должен был привести их сюда, а партизаны… Все здесь было ему незнакомо.
Они бежали, пока совсем не выдохлись.
— Куда мы бежим, Натан? — едва переводя дыхание, спросила Лиза. — Нам не убежать от них.
— Они нагонят нас через несколько минут, — сказал Лео. — К тому времени мы…
Тут он споткнулся и вскрикнул. Через три метра он снова наткнулся на что-то и упал.
— Что за черт? — Лео держал в руке какой-то предмет.
— Это — световой маяк, — понял Блюм. Незажженный.
— Тут есть еще, — объявил Лео. Он отполз на пару метров: — И еще один.
Пробежав немного вперед, Блюм тоже наткнулся на маячок.
Их было несколько десятков. Они были уложены в два параллельных ряда на расстоянии десяти метров друг от друга.
— Тут какая-то дорога, — предположил Лео. Грунтовка, разумеется. Расчищенная посреди ухабистого поля. Бугристого. Тянулась она довольно далеко. По ней мог бы проехать трактор или грузовик. Или…
Они переглянулись, засияв от радости. Понимая, что нашли ее.
— Боже правый! Это же посадочная полоса, — закричал Блюм.
Он посмотрел на часы. Они успели. До самолета оставалось пятнадцать минут.
Блюм закружился, ему хотелось воспарить от счастья, но он понимал, что немцы будут здесь через несколько минут.
— Теперь нам надо…
Из ниоткуда возникла рука и, обхватив голову Блюма, зажала ему рот. К горлу приставили нож.
— Nie ruszaj sie, — послышался шепот. Не двигайся.
Из леса вышли вооруженные люди.
Лиза и Лео подняли руки вверх.
— Как вы здесь оказались, мать вашу? — зашептал в ухо Блюму человек с
