Потом высмотрела его спутников — еще две лохматые пацанские макушки среди развалин. Одного узнала — тот самый Жакко, у которого маленький принц выиграл нож. Второй — подросток таких же лет. Чутьем поняла, что в этой банде лидер Нико, но вслух говорить посчитала непедагогичным.
— А, понятно, — вздохнул Терсан.
Хотя я как раз не поняла, что ему понятно, заострять вопрос не стала.
— Вы как тут оказались? — строгости в моем голосе было меньше, чем дрожи. Но я старалась.
— А мы воюем, — гордо сказал Нико. — Эти гады решили утром до нас добраться. На головах были шлемы, как у подводных латников, они разворачивали за собой кишки, в них сзади воздух накачивали. К счастью, шли — улитку не догнать. Мы их подкараулили, стали стрелять камнями в стеклянные глазницы. Одну разбили, они назад помчались быстрей вспугнутых крыс!
Я глазела на восторженного мальчишку и не знала, смеяться или возмущаться. Победило любопытство.
— А как же вы смогли отойти от клумбы с тюльпанами? — спросила я, машинально вытаскивая из головы Нико сухую листву.
— А вот как!
Маленький принц указал на друзей. У каждого к груди были примотаны сосуды с тюльпанами. Один цветок, правда, сломался, но свою жизнеподдерживающую функцию выполнял.
— Мы уже обратно хотели, — продолжал Нико, — решили не торопиться, кругом пройти. Жакко сказал, что от проклятых развалин точно не полезут, но мало ли. И вас увидели.
«Решили не торопиться…». Понятно.
— Так вы сказали взрослым, что уходите на войну? — спросила я безразличным тоном.
Ага, понятно. Уши у всех троих заранее стали красными, глаза виноватыми, а губы — подковкой. Не-не-не, меня таким не проймешь.
— Та-ак… ну, пойдемте, а то беспокоятся же люди. Переживают. Вдруг отправятся вас искать в город и попадутся стражникам? — ругать я не стала, а вот на совесть надавила.
И судя по тому, как побледнели все трое, правильно надавила. Потому как каждый представил себе страшную картинку и впечатлился.
— Мы не долго воевали, — шмыгнул носом Нико, а два его сообщника дружно закивали. — Может, никто даже и не заметил, что мы ушли!
— Ой, сомневаюсь. — Я взяла Нико за руку и стала выбираться из развалин, кивнув Терсану, чтобы присмотрел за двумя другими вояками.
Мне хотелось не просто идти — бежать. Правда, непонятно куда… спасать Лирэна. Но как? Где он? Ох…
— Мама, пошли домой, — сказал Нико, — с тобой я ничего не боюсь.
— Пошли, — ответила я, подавив вздох.
Вот уж от кого точно придется скрывать свою душу, так это от него. Мальчишка не должен знать, что я ушла с пустоши с проводником-бандитом, пусть и благородным, а вернулась — потеряв самого дорогого человека. И это тот самый безумный благородный бандит. И Нико это знание в свою голову, в свое сердце сейчас не вместить. Ему самому страшно, ведь на него охотятся.
— Мам, а где веселый атаман, который пошел тебя провожать? — спросил Нико, будто уловив мои мысли. — Он остался со своими, а тебе дал проводника?
Последние слова паренек почти прошептал. Воспитание: нельзя говорить о других людях, когда они здесь.
Я взглянула на Нико и сказала тихим, но твердым голосом:
— Нет. Меня поймали, но он меня спас. А когда мы уходили от погони, остался и задержал врагов.
— А потом придет? — Нико остановился, потом забежал вперед и заглянул мне в глаза.
— Я надеюсь, — отвечать пришлось честно, под этим взглядом не получалось врать. — А если нет — я сама пойду и вытащу его. Но без тебя! — уточнила тут же. — Потому что спасать вас обоих меня не хватит, я просто женщина, а не супервоин!
— А как ты его одна спасешь? — спросил Нико с детской серьезностью, маскировавшей обиду. — Я, между прочим, со второго выстрела в шлем попал!
Смеяться над ребенком не хотелось. Правильного ответа тоже не предвиделось. И что тут поделаешь? Господи, спаси как-нибудь!
Как часто бывало и в почти забытом прежнем мире, и в этом, будь он неладен, спасение пришло.
— Вот вы где! — рявкнуло вдруг из кустов — мы как раз дошли до первых зарослей, окружавших развалины. — Ну все, кому-то ремня не миновать!
Терсан от удивления замер. Хотя Лирэн — где же ты сейчас?! — и называл его лейтенантом, он еще не достиг возраста, когда на такие угрозы не реагируют. Вот и застыл сусликом. Двое других пареньков мгновенно укрылись за его спиной, как за ширмой.
Из-за кустов вышла Магали. В ее руке был не ремень, а кулек из сухих листьев, из которого торчал выкопанный тюльпан. Рядом стоял Этьен, без повязок, костылей и прочих аксессуаров тяжелораненого. Или даже выздоравливающего.
Как бы я ни была напугана и расстроена, но ощутила короткую теплую эйфорию. Этот беглый министр жив. И даже здоров. И может, чего-нибудь посоветует. Или даже поможет… как минимум расскажет!
Раздалось радостное «мяу». Со стороны Этьена метнулась серая тень и прижалась к ногам мальчишки.
— Тетя Магали! Посмотрите, кого я нашел и привел! — искренне сказал Нико. — За это — ремня?
Он меня привел? Я застыла в недоумении. И расхохоталась.
Странно. Еще недавно думала, что разучилась смеяться. Вот только смех быстро перешел в рыдания, а рыдания в истерику.
Я села прямо на траву и зажмурилась. Нельзя так реветь при ребенке, нельзя! Но я ничего не могу с собой поделать.
Или могу? Ну-ка! Взяла себя в руки и замолчала. Тебе еще Лирэна спасать! А ты раскисла.
ЛИРЭН
Когда я пришел в себя и оглянулся, вокруг лежали охапки почти свежих цветов. Это меня не обрадовало — врагам очень хотелось, чтобы я выжил. В этом наши планы совпадали, но, боюсь, насчет дальнейшего могли возникнуть серьезные расхождения.
— Он открыл глаза! — донесся восторженный шепот. — Мы получим премию и не будем наказаны!
— Погоди радоваться, — послышался ворчливый ответ. — Мсье Лирэн, выпейте, пожалуйста!
Я окончательно продрал глаза. Надо мной склонился лейтенант стражи и врач — узнал по замызганному коричневому фартуку. Он протягивал мне кружку на подносе.
— Не бойтесь, выпейте, — повторил он.
Я мысленно проворчал, что отравление — это, пожалуй, последнее, чего мне стоит сейчас опасаться, и потянулся к сосуду. Это оказалось непросто — руки и ноги были скованы. Но все же я взял кружку, отхлебнул, а потом с удовольствием сделал второй глоток. Жажда проснулась вместе со мной, да еще и само питье было вкусным — умеренно кислым, сладковатым, с добавкой вина. Это позволило мне окончательно прийти в сознание, понять, где я нахожусь, и вспомнить, как я сюда попал.
Судя по высокому потолку и башенным сводам, а также форме тюремщиков, это были не личные апартаменты трусливого добродетельника, а старая тюрьма. Уже хорошо. Если бы эта крыса могла, она избавилась бы от всех, кто видел ее ночной позор.
