Книга Мир клятв и королей - Микки Хост

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99

Примерно то же самое, только с меньшим количеством эпитетов, он и сказал на собрании. Однако сейчас это звучало куда искреннее, чем до этого, и смотрел он на нее с сожалением, будто ему и впрямь было совестно за использование чар. Пайпер не знала, была ли вообще совесть у фей. У эльфов, наверное, нет. По крайней мере, не у всех.

Егерь неожиданно дернулся, ударил подбородок Пайпер своим камнем и вновь плюхнулся ей на руки.

– Какой прелестный… Драу, – взволнованно пробормотал Нокс, почему-то отступив на шаг.

Пайпер насторожилась. Егерь посмотрел на Нокса, и тот застыл, во все глаза уставившись на него.

– Это Егерь, – решила представить Пайпер, вместе с тем внимательно следя за реакцией Нокса. – Очень милый драу, который каким-то образом попал в особняк. Не знаешь, случайно, как?

– Полагаю, он пришел с посланием от господина Илира или же просто сбежал.

Егерь взмахнул хвостом, и Нокс отскочил, как от удара.

– В чем дело? – спросила Пайпер, прижав хвост кота.

– А ты не чувствуешь? – едва слышно спросил Нокс. – Он же… Он из иных миров.

Пайпер нахмурилась. Егерь мотнул головой и снова заурчал, то выпуская когти, то пряча их.

– Разве драу и ирау не оттуда?

– Нет, ты не понимаешь, – еще тише проговорил Нокс. – Есть драу и ирау из Сигрида или уже захваченных миров, есть из других, до которых никому еще не удалось добраться… А есть из тех, откуда ни один сигридец не вернулся. Я чувствую, что Егерь пришел из одного из таких миров. Он – зачарованное создание совершенно иного мира, которое решило остаться в Сигриде, а потом попало на Землю.

– И ты его боишься? – спросила Пайпер, улыбнувшись, и подняла кота повыше.

Нокс отступил на два шага и нервно сглотнул.

– Есть сила, в сравнении с которой даже чары фей – лишь пыль. Есть существа, в сравнении с которыми боги Сигрида так же смертны, как все остальные – для сальваторов.

Пайпер поежилась. Она была готова терпеть неожиданное зачарование, извинения и еще кучу всего, но только не запугивания. Дядя Джон никогда не говорил о том, что могут существовать более масштабные и страшные истории.

– Есть еще что-нибудь, о чем мне следует знать? – на всякий случай уточнила она, не реагируя на попытки Егеря съесть кончики ее волос.

– Ты ему нравишься, – вернув голосу относительное спокойствие, сказал Нокс. – Я слышал легенды о существах, которые в процветании и разлуке несут лишь уничтожение, но я не чувствую, что Егерь – одно из этих существ. Он из иного мира, но он на нашей стороне.

– Погоди-ка, – Пайпер вскинула голову. – Что еще за процветание и разлука? Ты о чем?

Нокс замялся. Пайпер не представляла, давали ли ему какие-либо инструкции о том, как вести себя с сальватором, – наверняка да, ведь он был таким уверенным и учтивым совсем недавно, – но сейчас его поведение разительно отличалось от того, что было минуту назад. Он будто не знал, имеет ли право продолжать свою мысль.

– Нокс, – требовательно произнесла Пайпер.

– Феи большое значение придают цветам. Зеленый – цвет процветания, а желтый – разлуки. Я помню, как королева говорила мне о своем наставнике, который читал о существах процветания и разлуки.

– И ты говоришь так только из-за того, что Егерь зеленый, а во лбу у него желтый камень?

– Когда чарами чувствуешь сущность иных миров – и не такое вспомнишь, – неожиданно резко фыркнул он, закатывая глаза. Но потом вдруг замер, опасливо покосился на Егеря и, увидев, что кот никак не отреагировал на его слова, облегченно выдохнул.

Арне, дававший о себе знать лишь тогда, когда он сам того хотел, или же в какой-то там период ретроградного Меркурия, или еще черт знает когда, говорил о процветании, разлуке, истине, скрытой от многих, и глазах цвета благородства.

– Что означает золотой цвет? – торопливо спросила она, подходя ближе. Нокс попятился из-за Егеря, все еще находящегося на руках Пайпер, но ответил на удивление быстро:

– Сила, мощь, поддержка, знания.

– А цвет благородства – это какой?

Нокс озадаченно посмотрел на нее. Пайпер показалось, что стены особняка сдвинулись, а потолок стал значительно ниже.

– Оттенки голубого и синего. В Ребнезаре голубой сапфир называли благородным камнем. Считалось, что почти у всех аристократических семей голубые или синие глаза. Их глаза так и называли: глаза цвета благородства.

На Пайпер словно вылили ведро холодной воды. Егерь зашевелился, соскочил с ее рук и бросился к ближайшей двери, которую тут же начал жалобно скрести.

– Кажется, он хочет в эту комнату, – тихо предположил Нокс.

Пайпер уставилась на дверь, которую скреб Егерь. Совсем новая, из темного дерева. Ведущая в ее комнату.

Особняк вновь изменил свое внутреннее строение, переместив ее комнату как можно ближе.

– Спасибо, Нокс, – отрешенно пробормотала Пайпер, смотря за попытками Егеря допрыгнуть до ручки. – Считай, я простила тебя за то зачарование.

Нокс выдохнул с явным облегчением. Пайпер, не думая, похлопала его по плечу, подошла к двери и открыла ее. Егерь мигом прошмыгнул внутрь, запрыгнул на незаправленную кровать и, потоптавшись немного, устроился на одной из подушек.

– Спокойной ночи, Нокс, – бросила Пайпер, закрывая дверь.

Она слышала, что он ушел лишь через полминуты, перед этим нерешительно потоптавшись в коридоре. Ее экспрессивность и язвительность вряд ли по-настоящему задели его за живое, но Пайпер не спешила догонять Нокса и все ему объяснять. Ей бы самой хоть что-нибудь понять, прежде чем браться за объяснения для других.

Она прошла к кровати и села на край, смотря на мгновенно уснувшего кота.

Егерь для чего-то пришел к ней. Если бы его действительно послал Илир или, что страшнее, Твайла, у него было бы какое-то послание – записка, привязанная к ошейнику, зачарованное письмо в зубах или еще что-то. Егерь бы нашел способ передать послание, не попав на глаза посторонним. Но он ждал ее в картинной галерее, куда Пайпер зашла случайно, лишь бы не столкнуться с неизвестным. Возможно, Егерь умел пользоваться пространственной магией и знал, какие правила работали для гостей Гилберта.

Пайпер легла поверх смятого одеяла, не раздеваясь, и сложила пальцы на груди. Сила бурлила внутри нее, требуя выхода – хоть в форме чистой магии, хоть в редких тумаках, которыми она могла наградить Энцелада во время позорной для нее тренировки. Пайпер хотелось действовать, потому что ее бездействие было губительным и брало над ней верх чаще положенного.

Ей хотелось плакать.

Она почти позволила себе разрыдаться, перед этим долгие минуты уговаривая себя держать все внутри, когда

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99